программе. Поначалу все происходило стандартно: жаркий полдень, тысяча людей возле пивного киоска у книжного магазина, борзые Тютюникова за работой, да и сам Тютя, наводящий «порядок» в очереди. Все знакомо, привычно, и до второго завоза пива еще масса времени, так что нарушать этот порядок и звонить милиции, казалось, не было особой необходимости, но было очень жарко, мозги работали на грани инсульта и ничего лучшего не придумали, как позвонить.

Проделав это, Сидоркин продолжал париться на солнцепеке, наблюдая, как «тютюнинцы» накачиваются пивом до бульканья в нижней части корпуса, а милиции все не было.

Неожиданно подкатил черный «фольксваген» с поднятыми тонированными стеклами и стал на обочине недалеко от очереди. Это после кто-то назвал Сидоркину марку автомобиля (для него что не «запорожец», то иномарка), но и он сообразил, что поднятые стекла при такой-то жаре — это для работающего кондиционера. Из машины вышли двое в белых одеждах и направились к киоску.

— Новые русские пива захотели, — заметил кто-то рядом.

— Такие люди здесь пива не берут.

У парней в руках ничего не было… может, по кружке пропустить захотели? Сейчас им Верка нальет в пол-литровые банки!

Парни в белом молча подошли к раздаточному окну, и один что-то сказал шестерке Тютюнникова, который на данный момент исполнял роль шлагбаума. Тот сбегал под деревья, где в холодке сидели братаны, и вскоре оттуда подошел Тютя к парням в белом.

О чем они говорили, никто не слышал, но все дальнейшее произошло очень быстро: сначала Тютя что-то крикнул с матом, и вся его команда с воем набросилась на приезжих. «И грянул бой»!

Дерущиеся всей массой от пивного киоска переместились к трансформаторной подстанции, за монолитным зданием которой не просматривались детали сражения. Когда оттуда вскоре вышли двое незнакомцев в белой одежде, сели в «фольксваген» и отъехали, тут уж никто не мог терпеть, и, ломая очередь, все бросились осматривать место побоища, даже Верка прикрыла киоск и вышла.

За подстанцией в живописных позах лежали четыре нокаутированных «тютюнинца», и он в том числе.

— Чистая работа, — заметил кто-то, — даже крови нет. Только моча…

У двоих были ширинки мокрые, а под Тютей разлилась целая лужа.

— Может, «скорую помощь» вызвать? — предложила Верка. — А то если сотрясение мозгов, и умереть можно…

— Им это не грозит, так как сотрясаться у них в голове нечему. Очнутся сами. Вон уже один шевелится, а Тютю уже подымают пацаны.

Больше смотреть было не на что, и очередь возвратилась к киоску, а Верка открыла свою амбразуру. Тут-то и подъехал милицейский воронок, и нокаутированных, кроме Тютюникова, увезли. Тютю под руки братаны увели домой, благо он жил в соседнем дворе.

А Скоркин до конца недоумевал: по его ли звонку, где он сообщал о грандиозном побоище возле пивного киоска на Северном, подъехал воронок, или это было просто совпадение?

По вопросу черного «фольксвагена» мнения разделились. Одни считали, что это развлекаются очень крутые русские, а другие говорили об организованном, с ведома милиции, кооперативе для наведения порядка в очередях за пивом.

Но Скоркин чувствовал, что это не новые русские, которым глупо так развлекаться, и не кооператив, который уже на следующий день разыскивала милиция по заявлению пострадавшего Тютюникова, а что-то другое.

Черный «фольксваген» стал появляться не только у пивных на Северном поселке, но и у киосков в Центральном районе, где работал Скоркин, рядом с кинотеатром «Родина», на Тракторном, на Спартановке. Везде, где он хотел взять пива, то звонил в милицию, проявлялся такой сервис.

Поначалу Скоркина занимал такой вопрос: когда он звонит по 02, то из какого отделения приезжает наряд, ведь в каждом должен быть свой номер? Может, они все связаны телефонной сетью с общей диспетчерской, ведь ему отвечал один и тот же женский голос. Додумавшись до этого, Скоркин не стал уточнять у знакомого сержанта, чтобы не навлечь на себя подозрения.

Но однажды история с черным «фольксвагеном», за которым уже охотились все отделения милиции со спецназом, закончилась самым странным образом. Это произошло на пересечении проспекта Металлургов со Второй Продольной магистралью, где по статистике ГАИ происходило наибольшее число дорожных происшествий.

Скоркин стал у нового пивного киоска в конце сравнительно небольшой, человек пятнадцать, очереди и был поражен, когда к раздаточному окну подошли два высоких парня в белой с голубизной одежде. Их узнали:

— У нас здесь порядок, никто без очереди не лезет. Тютя сюда не ходит. А если вам нужно пиво, то берите, пожалуйста!

Парни усмехнулись и молча пошли во двор ближайшей пятиэтажки, где тотчас же произошла яркая короткая вспышка, как от законтачивших проводов высокого напряжения.

— «Фольксваген» взорвался! — крикнул кто-то, хотя никакого взрыва не было, и все побежали к проезду, куда вошли те двое.

В уютном зеленом дворике никакого чрезвычайного происшествия не было, только в кронах деревьев метались встревоженные птицы, да подслеповатый старик на скамейке протирал платком глаза.

Скоркин возвращался домой, а голове ныла, как зубная боль, мысль: что-то подобное уже было, как в недавно прочитанном рассказе «Очередь», где от озлобления толпы строчит и убивает игрушечный автомат ребенка…

А черный «фольксваген» больше не появлялся. Не верилось, что парни в белом выполнили все свои задачи: просто пива стало больше.

<Волгоград, между 1990 и 2003 гг.>