мадемуазель де Тилле признала, что принимала его много раз у себя дома и обеспечила ему средства для существования, что подкрепляет заявление мадмуазель Эскамон.

И тем не менее! Духовная эволюция цареубийцы проходила самостоятельно. Подверженный влиянию толков, особенно в общественных местах, он предстает человеком нерешительным, терзаемым угрызениями совести, а совсем не управляемым на расстоянии агентом.

Между 1608 и 1610 гг. положение маркизы де Верней сильно изменилось. Генриетта смирилась со своей отставкой, она живет больше в Вернее, чем в Париже, и при содействии Кончини сближается с королевой. Что она могла выиграть со смертью короля? Ничего, и будущее это покажет — ничего для себя, ничего для своих детей. Брак ее дочери Габриель-Анжелики с сыном герцога д'Эпернона в 1522 г., через 12 лет после смерти короля, свидетельствует о ее связях с герцогом, это очевидно. Но это еще не доказательство их преступного сговора. Соучастие Марии Медичи, в которое верили многие историки, еще менее правдоподобно. Да, ею манипулировали Кончини, это видно по планам испанских браков, а также по тому, что она потребовала коронации. Однако существует слишком большая дистанция между политическими амбициями, подогреваемыми ее окружением, и убийством, которое предполагает не только ненависть, но также энергичный характер и скрытность, что никак не вяжется с тем, что мы знаем о флорентийской банкирше. События, последовавшие за смертью короля, тоже не дают оснований предполагать, что у нее был некий замысел, связанный со сменой курса: королева продолжит войну и на некоторое время сохранит Сюлли. События регентства будут плодом естественного развития, а не следствием гибели короля.

По поводу д'Эпернона и Кончини сомнения существуют. Их тайная связь с Испанией, можно сказать, достоверный факт. События 1609 г. сделали их положение более опасным, по крайней мере более шатким, Генрих злился на семейство Кончини за их темные дела с Мадридом, а д'Эпернон и в это время стал более чем когда-либо самостоятельной величиной, впрочем, он никогда не умел вписываться ни в одну из систем. Король, знавший его с юности, сохранял за ним высокие посты, но никогда ему, в сущности, не доверял. Если говорить о драме 14 мая, то для сговора Равальяк — д'Эпернон отсутствуют доказательства. То, что ангулемский фанатик был бывшим протеже герцога, возможно, а вот то, что он был еще и убийцей, подосланным герцогом, почти невероятно.

Генрих и его легенда

Слава короля не сгинула вместе с ним. Правда, панегирики начались еще при его жизни. Первая «Генриада» датируется 1594 г. Это произведение Себастьяна Гарнье «Я хочу воспеть в своих стихах Великого Генриха, этого благословенного короля-воина». Но в 1610 и 1611 гг. был воздвигнут агиографический памятник, которого не удостоился ни одни монарх, разве что Наполеон. Забыв обо всех прежних недомолвках, ораторы сотрясали своды церквей Франции и Наварры своим красноречием. Из-под типографских прессов выходили бесчисленные эпитафии. Их заглавия показательны: «Плач по королю», «Траурная речь», «Рыдания безутешной Франции», «Окровавленная сорочка», «Книга скорбных песнопений».

Во славу короля были использованы все литературные жанры. Например, подражание плутарховским сравнительным жизнеописаниям. Сюлли опубликовал еще в 1609 г. «Краткое описание жизни Генриха-Августа IV, победоносного и непобедимого короля Франции и Наварры». В 1615 г. он выпустил «Параллельное жизнеописания Цезаря и Генриха Великого» в стихах. Те же параллельные биографии вышли из-под пера Антуана де Бандоля в 1609 г. и Андре Дюшена в 1610 г. Театр тоже внес свою лепту. Клод Бийар написал «Трагедию о Генрихе Великом», нечто вроде античной трагедии с хором, где жизнь короля подчинена велениям Рока. Чтобы облагородить посмертный образ короля, автор переносит злодеяние Равальяка на время, когда Генрих отправляется в крестовый поход против турок.

Потом появились бесчисленные биографии: Жюля Палеюса в 1614 г., Батиста Леграна в 1633 г., Пьера Маттье в 1620 г. и др. Золотой век Генриха был уже описан Леграном в «Исторической декаде»: «Крестьянин спокойно ел свой хлеб и без страха впрягал в свою телегу быков, ягнята вольготно резвились на лугах…»

А вот метр Гильом в 1612 г. отправляется в царство мертвых, чтобы отыскать там короля. Через два года тень Генриха IV спускается на землю, чтобы дать Людовику XIII советы, необходимые для справедливого царствования.

В этих восхвалениях все допустимо. Благословенное время Генриха IV используется поочередно поборниками Фронды против Мазарини, а роялистами — против Фронды. Генрих всегда предстает как творец свободы французов и как монарх, прислушивающийся к Парламенту. Слава Генриха немного померкла при его внуке Людовике XIV, для которого он был только предком, но никак не законоучителем и образцом для подражания. Однако биография, заказанная в 1661 г. Ардуену де Перефиксу и предназначенная для обучения молодых принцев, имела шумный успех. Это был первый «дайджест» жизни короля, который будет переиздаваться вплоть до XIX века.

Но апогеем культа Генриха IV стал XVIII век. Это было время «доброго короля» Генриха, время безудержного прославления отца народа, благодетеля, жизнелюба, борца за веротерпимость, философа, волокиты и весельчака. Регент кичился тем, что похож на Беарнца внешностью, распутством и, конечно же, мудростью. Под впечатлением рассказов де Комартена, который не уставал восхвалять доброго короля, Вольтер решил написать «Генриаду» (1723), эпопею на национальную тему. Произведение имело огромный успех и вдохновило художников, использовавших его сюжеты в исторической живописи вплоть до Революции. Политика великого короля, направленная на развитие французских ремесел, вызывала ностальгию у экономистов Просвещения, эпоха «возвращения к природе» признавала в нем своего предтечу. Театр ставил эпизоды из «Генриады». Огромный успех пьесы Колле «Охота Генриха IV» подвигнул других драматургов на развитие той же тематики.

В последние годы Старого Режима несравненный Беарнец использовался оппозицией: у его статуи на Новом мосту сжигали чучела непопулярных министров. В 1788–1789 гг. культ Генриха IV возродился как реакция против версальской монархии, и 6 октября Байи встретил Людовика XVI следующими словами: «Генрих IV завоевал свой народ, теперь народ завоевал своего короля». Последнее надгробное слово было произнесено 21 мая 1792 г. в Ла Флеше. Падение монархического режима повлекло за собой и падение легендарного короля. Статуи были сброшены с постаментов, сердце сожжено, тело осквернено, как когда-то Жанна д'Альбре