могли бы вам предоставить здесь жилье… — Он хрипло рассмеялся, затем посуровел и хлопнул тонкой рукой по колену. — А, черт, чуть было не пропустил свой ход.

— Телепаты, — прошептал Малчин. — Представьте, большинство из них постоянно общаются друг с другом таким вот образом. Ну, не буду вас знакомить со всеми.

Дан кивнул, беспокойно оглядывая собравшихся. Среди них были и очень старые, и очень молодые, однако большая часть — среднего возраста. Они с тайным удивлением наблюдали за гостем.

— Как это ни странно, но большинство группируется согласно своим талантам, — продолжал тихо объяснять Малчин. — Вы видели телепатов, в этом зале собрались те, у кого наблюдается способность к телекинезу. Правда, пока ничего особенного не достигнуто, но, во всяком случае, они стараются. А вот здесь ясновидцы.

Ясновидцев было пятнадцать человек. Вначале Дана удивило такое большое количество, но потом он решил, что среди огромной массы населения, проживающего в Соединенных Штатах, любое отклонение от нормы неизбежно должно повторяться множество раз. Он тут же смекнул, что видит только часть таких людей, что Картрайтхауз, видимо, неоднократно дублирован в стране под другими названиями.

— Мы установили, — тихо проговорил Малчин, — что объединение сильно способствует развитию их способности. Клигер тоже был лишь чуть немногим больше балаганного гадальщика. Но за десять лет стал выдающимся специалистом.

— Десять лет?!

— Тютелька в тютельку. Многие сидят здесь значительно дольше. — Если в словах гида и была ирония. Дан ее не уловил. Один из присутствующих в зале услышал последнее замечание Малчина и, вытянув руку, выступил вперед. По его лицу блуждала кривая усмешка.

— Тэб Уилкер, — представился он. — Быть может, вам удастся разрешить наш спор. Прошу вас. Говорят, в Англии человека, приговоренного к пожизненному заключению, обычно выпускают из тюрьмы после девятилетней отсидки. Это правда?

— Многое зависит от его поведения. — Дан понял, куда клонит его собеседник, и почувствовал, как на лице стянуло кожу. — В Англии пожизненное заключение равно примерно пятнадцати годам. Сокращение срока наказания на треть даст как раз тот срок, о котором вы говорите.

Тэб вскинул голову.

— Понимаете, я здесь нахожусь уже восемь лет. Пройдет еще год и… пожалуйста, на свободу.

— Вы не в заключении, — возразил Дан.

— Ради бога, — горько усмехнулся Тэб, поднимая руку, — не будем спорить, не тратьте слов попусту, — и улыбка медленно сползла с его лица.

Дан зашагал по залу, на минуту приостановился возле маленького столика с инкрустированной шахматной доской и деревянными фигурками, вырезанными с любовью из дерева. Он взял коня, осмотрел его и столкнулся с жестким, изучающим взглядом Уилкера.

— Клигера?..

— Да. Как вы догадались? — Глаза Тэба потеплели. — Альберт любил красивые вещи. Попав сюда, он потерял возможность посещать музеи. Он всегда говорил, что подлинные достижения человека нужно искать в тех вещах, которые он создает для украшения собственной жизни.

— В вещах, подобных китайской вазе?..

— Картины, вазы, статуэтки, камеи — Клигер все это очень любил.

— Человек с художественной натурой, — понимающе кивнул Дан. — Ясно! И когда же вы решили помочь ему бежать?

— Я… А-а, что вы сказали?

Взгляд Дана перекрестился со взглядом ясновидца, затем Уилкер нехотя улыбнулся.

— А вы неглупы, — заметил он.

Дан рассмеялся в ответ.

— У меня к вам еще один вопрос. Чего Клигер хотел этим добиться?..

— Нет! — генерал Пэнн хлопнул ладонью по ручке сиденья. — Ни за что!..

Дан вздохнул, уставившись сквозь окна на дождь. Крупные капли сыпали с дерева, стуча по крыше автомашины и сбегая по стеклу блестящими прозрачными жемчужинами. Далеко впереди виднелась вторая машина, а за ними стояла третья. Их собственный шофер ушел пешком вперед, проклиная нелепые крайности секретной службы.

— Слушай, — сказал генерал. — Мы получили сведения, что они уже знают о Клигере. Не спрашивай, как они догадались, что он для нас очень важен, но они догадались. Теперь между нами началось соревнование. Проиграть его мы не имеем права.

— Так мы и не проиграем, — ответил Дан. — Но нужно сделать так, как я предлагаю. Это единственная возможность.

— Нет!

— Генерал… — Дан дал волю долго сдерживаемому раздражению. — Другого выхода нет!..

— Я не могу рисковать, — огрызнулся Пэнн. — С одним Клигером мы еще справимся, а как быть, если их станет слишком много. Предлагать такое — да это же форменная государственная измена.

Дан глубоко вздохнул.

— Измена это или нет — вам решать. Только знайте: побег был организован. Свет потух, потому что телепатически управляемая крыса перегрызла кабель питания. Часовой без всякой видимой причины почувствовал себя плохо, и таким образом в охранной сети появилась дыра. Были еще и другие моменты, на взгляд незначительные, но не случайные. Да они всем гуртом могли уйти…

— Однако же не ушли. Ушел только Клигер. Это кое о чем говорит.

— Что он хотел бежать к русским? — Дан пожал плечами. — Тогда почему он все еще здесь? Ведь он тысячи раз мог перейти к ним, если бы захотел.

— Ну хорошо, каково тогда твое мнение? — вспылил Пэнн. — Неужели ты стараешься внушить мне мысль, что эти… уродики приставили пистолет к моему затылку? Ты говоришь, что они помогут на их условиях. Условиях?! — Руки генерала яростно сжались в кулак. — Они не понимают, что наша страна находится в опасности?

— Они хотят свободы. Неужели это такое страшное требование?

Дан откинулся назад, закрыл глаза, и перед ним вновь встали лица людей, томившихся в Картрайтхаузе. Часть из них, по словам Малчина, находилась там уже двенадцать лет. Срок немалый, даже слишком, чтобы оставаться добровольным подопытным кроликом, тренировать и развивать свои способности для их дальнейшей эксплуатации. Но для генерала они не были людьми, просто «уродиками», всего лишь другой вид оружия, которое надо использовать, охранять, держать в секрете и в случае опасности уничтожить.

— Что? — Дан открыл глаза.

Пэнн сердито смотрел на него.

— Я спрашиваю, ты можешь его поймать, если они не согласятся помочь?

— Не знаю. Я чувствую, что мы пошли по неправильному пути. Мы все относились к этому делу, как к розыску обыкновенного человека, и потерпели фиаско. За поступком Клигера должна крыться какая-то цель. Надо установить, почему он убежал из Картрайтхауза, и тогда нам станет понятна его цель.

— Разве не это ты ходил выяснять?

— Да, это, но мне не удалось.

— Тогда какого…

— Он украл редчайшую вазу