ты плачешь, старушка? — просил пожилой мужчина.

— Потому, — ответила старуха, — что тот юноша показался мне очень похожим на мальчика, который давно пропал у меня.

— Тебе правильно показалось, моя воспитательница, — говорит человек в красном, — а это преподобный Аусмюнд, мой воспитатель. Он уже научил меня обязанностям священника, а завтра утром собирается посвятить меня в сан и в то же время обвенчать со своей дочерью Аульврун. Теперь же я приглашаю тебя к себе домой. Скорее иди на хутор и расскажи, как прошла моя жизнь и что сейчас случилось.

Старуха побежала в поместье, но все решили, что она ополоумела; вскоре она вернулась. Йоун посадил свою воспитательницу верхом позади себя и затем они скрылись из виду.

Но не забыла ли она взять с собой свою кружку — об этом история умалчивает.

(перевод Тимофея Ермолаева)

C. Аульвы выказывают людям расположение. Дружелюбие и добродетельность аульвов (Álfar sýna mönnum góðvilja. Góðsemi og trúrækni álfa)

Положи в ладонь человека, человека (Legg í lófa karls, karls, JÁ I. 29)

Однажды на каком-то хуторе у одного холма играли дети. Это были маленькая девочка и два мальчика постарше. Они увидели в холме дыру. Тогда девочка, которая была из них самой младшей, решила засунуть в дыру руку и сказала ради шутки, как обычно делают дети:

— Положи в ладонь человека, человека! Человек не будет смотреть.

И в ладонь ребёнка легла большая позолоченная пуговица от передника. Увидев это, дети позавидовали девочке. Тогда самый старший просунул руку и сказал то же самое, что говорила самая младшая, представляя себе, что получит не меньшую драгоценность, чем получила она. Но этого не произошло, мальчик ничего не получил, разве что рука его отсохла, когда он вытащил её из дыры, и оставалась такой всю его жизнь.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Ты испытываешь жажду? Хочешь пить? („Ertu þyrstur, viltu drekka?“, JÁ III. 42–43)

Однажды некий юноша собирал овец далеко от хутора, высоко в горах. Была жаркая погода, он устал от ходьбы и испытывал жажду, но он нигде не видел воды, чтобы освежиться.

Он шёл вдоль высокой скалы и ему что-то послышалось внутри неё; он представил себе, что где-то, возможно, со скалы стекает вода, и отправился на поиски. Тогда он ясно услышал звук пахтанья, и в этот самый момент ему показалось, что скала открылась, и увидел он там молодую женщину в одной рубашке, которая стояла у высокой спинки кровати и сбивала масло. От этого зрелища он несколько испугался, однако некоторое время рассматривал девушку.

Она тоже посмотрела на него, прекратив покуда свою работу, и наконец сказала:

— Ты испытываешь жажду? Хочешь пить?

Из-за этого приветствия он смертельно перепугался и побежал прочь. Вернувшись домой, он рассказал одному умному человеке об этом видении. Тот сказал:

— С мной бы не случилось так, как с тобой; я бы принял то, что мне предложили.

Следующей ночью парню приснилась эта самая девушка, и она сказала ему:

— Почему ты не захотел принять от меня прохладительный напиток? Я предлагала тебе от чистого сердца.

Парень будто бы ответил:

— Я не смог из-за страха.

Тогда она говорит:

— Приняв от меня питьё, ты стал бы очень счастливым человеком, но теперь я сделаю так, что ты не сможешь стать никем иным, кроме как пастухом.

Сказав так, она исчезла.

Следующей весной парень уехал из этой округи от страха перед этой девушкой; он больше не видел её ни наяву, ни во все. А её упрёк оказался пророческим.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Кристин из Хова (Kristín á Hofi, JÁ III. 45)

В конце XVIII века в Хове в Хёвдастрёнде воспитывалась девушка, которую звали Кристин. Ей ужасно хотелось увидеть скрытый народ. Как-то раз она искала в горах овец; она улеглась под большим камнем и уснула.

Тогда ей приснилось, что к ней пришла молодая на вид и прекрасная женщина и сказала:

— Тебе давно хотелось увидеть нас, вот сейчас ты и видишь одного из нас. Я сбегаю за твоими овцами здесь на вершину, и они прибегут сюда к этому камню.

Сказав это, женщина скрылась в камне, а Кристин проснулась, и тут её овцы прибежали к ней сверху.

Вот прошло много времени. Кристин была в услужении на одном хуторе. Как-то раз на ужин давали горячее молоко, и Кристин часто оставляла ужин на потом.

Одной ночью ей приснилось, что к ней пришла женщина с бадейкой и попросила её налить туда молока. Кристин узнала ту же самую женщину из скрытого народа и сказала ей об овцах из прошлого. Затем она налила из своего деревянного сосуда в бадейку и сказала женщине из скрытого народа, что она может брать молоко оттуда, когда захочет. Женщина из скрытого народа поблагодарила её:

— Позови меня, если попадёшь в беду.

Летом молоко часто исчезало из сосуда Кристин, поскольку женщина из скрытого народа отливала его по ночам в свою бадейку.

Вот прошло ещё несколько лет. У Кристин появился нарост, который стал очень большим, и не было никакой возможности вылечить его. Как-то вечером ей показалось забавным попробовать позвать женщину из скрытого народа, и она сказала:

— Я хотела бы, чтобы моя благословленная женщина из скрытого народа пришла и помогла мне.

Кристин уснула и спала до утра, ничего не заметив; но когда утром она проснулась, что почувствовала у своей щеки что-то холодное. Это была круглая бутылочка с чем-то ярко-красным, похожим на густой сироп. Она очень обрадовалась этому, поскольку была уверена, что женщина из скрытого народа прислала ей это, чтобы мазать нарост. Она мазала нарост раз в день в течение полумесяца. А тогда нарост исчез, так и мазь в бутылочке закончилась. С тех пор Кристин хранила эту бутылочку до самой смерти.

(перевод Тимофея Ермолаева)

D. Аульвы причиняют людям вред (Álfar gjöra mönnum mein)

Тюнгюстапи (Tungustapi, JÁ I. 32)

В древние времена, много веков назад, в Сайлингсдальстюнге жил один богатый крестьянин. У него было несколько детей, и в этой истории говорится о двух его сыновьях. Поскольку их имена неизвестны, мы будем называть их Арноур и Свейн. Они оба подавали большие надежды, но очень отличались друг от друга. Арноур был смелым и энергичным. Свейн был тихим и спокойным, и не был склонен к рискованным предприятиям. По характеру они были совсем несхожи: Арноур любил веселиться и играть с другими парнями из долины; они часто собирались около высокой скалы на берегу реки, напротив хутора Тюнга, которую называли Тюнгюстапи. Зимой они забавлялись тем, что скатывались с самой вершины — которая была очень высокой — по