рака легких. Джекоб горячо любил свою жену и не мог до сих пор смириться с тяжестью постигшей его утраты.

Друзья советовали Мак–Клору познакомиться с какой‑нибудь девушкой, обещая, что новое знакомство поможет ему преодолеть тяжелые воспоминания. Однако, Джекоб все их советы пропускал мимо ушей. Он просто не мог забыть Салли.

В полицейском участке, где он работал, служил веселый и находчивый парень по имени Мартин Гастингсон, который говорил, что Джекобу обязательно надо потратить некоторые силы, чтобы встретить такую девушку, как, например, подруга Круза Кастильо, Линда Дайал. Длинноногая, красивая, умница. Перечисляя достоинства приятельницы Круза, Мартин томно закатывал глаза. Было видно, что Линда ему нравится. Однако Круза Гастингсон уважал и не позволял себе всерьез строить какие‑то виды на Линду, а в его присутствии даже не показывал, что симпатизирует «будущей жене» Кастильо, как представил Круз на одной из вечеринок свою подругу.

Мартин говорил Мак–Клору, что потратив одно усилие на новое знакомство, Джекоб избавит себя от массы каждодневных усилий жить одному, которые просто подтачивают его изнутри.

Джекоб с тоской думал, что знакомства с девушками теперь не для него. И не только одиночество было тому виной. Нет, ведь у Джекоба не было жены, но были…

Внезапно Джекоб услышал краем уха, как за его спиной осторожно приоткрылась дверь и послышался детский шепот. Он улыбнулся, однако притворился, что спит.

Это были девочки, единственная отрада Мак–Клора. Три дочки от брака с Салли. Элли, Мегги, Санни. Старшей, Элли, было шесть лет, Мегги — четыре, Санни — три.

Каждое утро девочки играли с папой. Они тайком пробирались в его комнату, подкрадывались к постели Мак–Клора и будили его громкими «ужасными» криками.

Естественно, Джекоб всегда просыпался к этому торжественному моменту, но он делал вид, что не замечает осторожных детских шажков и жарких перешептываний. Только нежная улыбка дрожала на его губах, глаза же были честно зажмурены.

Девочки страшно бывали рады, когда папа делал вид, что пугается, а потом «изумлялся» тем, что они уже встали и оделись, а он сам еще лежит в кровати.

Все в точности произошло так же и на этот раз. Девочки с довольно громким сопением приблизились к самой спине Джекоба (он всегда утром поворачивался спиной к двери) и с торжествующим криком накинулись на папу.

— А–а-а! — завопил очень натурально Джекоб. — Ой, вы уже одеты? Ничего себе!

Девочки были страшно обрадованы.

— Может, вы еще и зубы почистили? — продолжал спрашивать Джекоб, отлично зная, что доставляет этим вопросом огромное удовольствие детям.

Они все знали наперед: и поведение отца, и его вопросы, и его пожелания. Однако каждое утро игра повторялась. Это был своего рода ритуал.

— Почистили! — ответила за всех старшая, Элли. Розовый обруч охватывал на голове ее аккуратно расчесанные волосы.

Девочка по матерински осмотрела сестер, которые молча кивнули.

— А ты еще лежишь? — с притворной строгостью произнесла Мегги.

Джекоб с виноватым видом развел руками.

— Как тебе не стыдно, папа, — проговорила, хитро улыбаясь маленькая Санни.

— Мы уже готовы, а ты еще в постели! — добавила Мегги.

— Ах, вы мои воспитательницы! — сгреб их в кучу Джекоб. — Обещаю вам, что я исправлюсь… Верите мне?

— Ай! Отпусти! Верим! — доносилось из‑под рук Мак–Клора.

Джекоб рассмеялся и освободил девочек.

— Идите на кухню, — сказал он им. — Я сейчас оденусь и приду к вам. Я вас накормлю…

— А потом? — спросила Элли. Джекоб вздохнул.

— Потом мне надо идти на работу, — сказал он. — Но к вам придет миссис Кроуфорд. Она с вами поиграет…

— Хорошо, — кивнула Элли. Девочки ушли.

Миссис Саманта Кроуфорд, шестидесятипятилетняя соседка Джекоба присматривала за его дочерьми и выполняла кое–какие работы по дому.

Джекоб быстро оделся и вышел на кухню. Девочки сидели за столом, перед ними уже стояли чистые тарелки, тут же лежали вилки и ножи.

Джекоб разрешал детям пользоваться ножами, он прочитал в одной книге для родителей, что не следует запрещать детям иметь дело с такими предметами.

Правда, он при этом следил, чтобы ничего не случилось. Однако все шло хорошо, девочки и не думали баловаться.

— Ага! — весело произнес Джекоб. — Вы уже готовы к приему пищи!

Три милые мордашки так и светились.

— Ну, мои милые мисс? — осведомился он. — Что вы хотите?

— Я хочу омлет! — закричала Мегги. Она всегда была самой нетерпеливой.

— А я — хлопья! — сказала Элли. — Знаешь, папа, обычные кукурузные хлопья. Ты их просто насыпь мне в тарелку и залей молоком. Ты просто поразишься, как я быстро их съем…

— А я хочу… — пропищала маленькая Санни. — Я хочу…

Ей пока не хватало словарного запаса, и она не могла так скоро выразить свои мысли, как это делали ее старшие сестренки.

— Стоп! — поднял руку Джекоб. — Я прежде хочу у вас спросить, мои милые. Кто я? Полицейский или повар?

— Ты очень хороший полицейский, папа! — серьезно произнесла Элли. — Но теперь мы хотим есть, и потому тебе придется быть поваром…

Джекоб вздохнул.

— Хорошо! — сказал он. — Повар, так повар. А если я повар, мне следует надеть кухонный бронежилет…

Так Мак–Клор в шутку называл передник, который сейчас снял с крючка за дверью и надел на себя.

— Ну, как я вам нравлюсь? — спросил Джекоб.

— Ничего, — одобрительно захихикала Элли. — Папа, а почему ты называешь передник бронежилетом? Вы что, в полиции точно такие носите?

— Нет, моя милая, — рассмеялся Мак–Клор. — То, что мы носим в полиции, гораздо тяжелее и немного не так скроено…

Он открыл шкаф и вытащил оттуда коробку с кукурузными хлопьями.

— Послушай, Элли, ты уже большая и должна учиться мне помогать, — сказал Мак–Клор, ставя коробку с хлопьями перед дочкой. — Давай ты все будешь делать сама, а я тебе подскажу, если что‑то не получится…

— Хорошо, папа, — ответила девочка.

— Вот тебе посуда, — сказал Джекоб, доставая с полки глубокую миску. — Насыплешь сюда хлопья…

Он поставил миску на стол и открыл холодильник.

Кухня в квартире Джекоба была небольшой по площади, однако это обстоятельство даже нравилось одинокому отцу: все было под рукой. «Не то, что эти помещения для приготовления пищи в новых домах, — думал Мак–Клор. — Их и кухнями язык не поворачивается назвать. Только «помещение для приготовления пищи». И никак иначе».

Он где‑то читал, что за день домохозяйка в среднем проходит по такой кухне путь, равный тридцати–сорока милям. В маленькой же кухне достаточно сесть на табурет посередине, и у тебя будет