мама.
Когда я был один, она никогда не говорила мне: «голубь мой», а сейчас говорит: «голубки». Это потому, что нас двое. Голубь, пожалуй, один никогда не бывает. Вон сколько голубей сделали себе гнезда на крыше нашего сарая!
— Дружные птицы: никогда не ссорятся, живут и воркуют, — говорит про них дедушка Мансур.
Когда моя мама обняла Оксану, сестричка засмеялась и стала смелее. Она протянула руку, потрогала желуди, подержала ракушку. Потом осторожно взяла за хвост красно-зеленого попугая и чуть-чуть встряхнула его. Но сколько ни тряси, он теперь не гремит. Я уже давно сделал в его животе дырочку и вытряхнул все камешки.
Сестра моя что-то сказала, во я не понял ее слов и сейчас же переспросил:
— Что ты сказала, Оксана, что?
Но она не повторила, только широко раскрыла свои голубые глаза и стала смотреть на меня. Я почему-то испугался.
Тогда мама села рядом со мной и говорит:
— Ямиль) Твоя сестра жила в далеком городе. В том городе побашкирски не говорят. Потому и Оксана не умеет. Но ты ее научишь, ладно?
— Ладно, — говорю я, хотя и не совсем понимаю слова мамы.
А почему в том городе не говорят по-башкирски? А как же говорят там? Далеко ли тот город? Мне хочется хорошенько расспросить, но моя сестра вдруг подбегает к маме и прячет у нее на груди свое лицо. Может быть, она боится меня?
— Мама, скажи Оксане… я ведь ее не обижаю, я ее никогда не обижу, а, мама… — прошу я.
Мама отворачивается в сторону. Она всегда делает так, когда на ее глазах слезы.
— Идемте, дорогие гости, попьем чаю. Самовар остывает, — говорит бабушка.
Нас с Оксаной сажают рядом, на самое видное место. Я отдаю сестре свою маленькую чашечку:
— Бери насовсем, Оксана! Я не возьму ее у тебя обратно!
Что ж, если так сказал — никогда и не возьму. Дедушка Мансур уже услышал о приезде мамы и Оксаны, он пришел к нам вместе с бабушкой Фархунисой.
— Если шестилетний приезжает с дороги, шестидесятилетний должен прийти повидаться с ним: так учили нас старики, — говорит с порога дедушка Мансур.
Вскоре приходят еще гости — дядя Шагит, Сагида и другие. В этот день в гости к нам приходили все люди с нашей улицы. Они брали Оксану за руки, ласкали ее.
— Вот и у Ямиля теперь есть сестра. Какое красивое дитя! — говорит наша соседка, тетя Мишшкей. — Пусть будет здорова и счастлива.
Тетя Минликей дает нам обоим по горсти сушеной черемухи. Таскира, дочь деда Бадамши, приносит Оксане магазинную куколку в платьице и с платочком на голове. Оксане очень нравится эта кукла. Она учит ее ходить и прыгать.
До самого вечера все приходят люди. Когда в доме много народу, мне всегда очень весело. Вам, наверно, тоже?
Потом гости разошлись. Я сижу на коленях у мамы, а бабушка расчесывает Оксане волосы.
— Волосы у дочки стали жесткими, надо завтра баню истопить, говорит бабушка.
Мне хочется поговорить с Оксаной. Но как это сделать, если она все равно не понимает моих слов! Почему она не понимает? Раньше не было сестры, а теперь она есть, но с ней нельзя даже поговорить…
— Ямиль… — вдруг говорит Оксана. Я даже пугаюсь в первую минуту.
— Ямиль… — немного подумав, повторяет моя сестра. Как хорошо, как красиво она говорит!
Я спрыгиваю с маминых колен и беру Оксану за руки.
— Скажи еще! Скажи! — прошу я. Она улыбается мне, но молчит.
— И птица учится петь постепенно. Оксана тоже научится говорить, дитя мое, — успокаивает меня бабушка.
На дворе темнеет. Оксане уже хочется спать. Мама составляет стулья и стелет ей постель.
— Сегодня уж поспит так, а завтра мы внесем ей кроватку, — говорит бабушка.
Оксана ложится и сразу засыпает. Я сажусь около и все смотрю на свою сестричку. Потом кладу голову на краешек ее подушки и тоже засыпаю. Сквозь сон я слышу, как мама осторожно раздевает меня и укладывает в постель.