результате княжеско-боярских интриг ушли из жизни Юрий Долгорукий, его сыновья Глеб и Андрей Боголюбский, шесть рязанских князей. Трагедия, разыгравшаяся в шатре Глеба Рязанского, была расценена летописцем как рецидив окаянщины.

Если убийство князя на Руси считалось деянием греховным, хотя, как видим, и не являлось редким, то изгнать, поп лепить, посадить в поруб, искалечить князя за якобы совершенные им проступки, по нормам древнерусской морали, к таковым по существу не относились. Псковский князь Судислав просидел в псковском порубе в заключении двадцать четыре года, но летописцы не нашли слов осуждения в адрес посадившего его Ярослава Мудрого. Ослепление Василька Теребовльского было, конечно, злом, но как будто и не таким, за которое полагалось слишком суровое наказание. Давид Игоревич не был осужден даже Русской православной церковью. Очень спокойно отреагировали современники и на изгнание из Киева Изяслава Ярославича, хотя поступок его братьев Святослава и Всеволода был не только юридически незаконен, но и по-человечески безнравствен. Они ведь поклялись перед умирающим отцом почитать старшего брата как великого князя.

Знакомясь с рассказами о дворцовых интригах на Руси, заканчивавшихся нередко убийствами или увечиями князей, нетрудно заметить, что летописцы, люди, как правило, церковные, испытывали определенную неловкость за деяния своих властителей. Поэтому пытались найти им хоть какое-то оправдание. Распри между князьями возникают не потому, что князья такие алчные и властолюбивые, а потому что слушаются льстивых и нечестивых бояр. Иногда их подвигает на дурные поступки дьявол, который никак не хочет, чтобы русские князья жили в мире и согласии.

Исполнителями убийств или искалечений князей выступают чаще всего инородцы: варяги, торки, половцы и др. Они постоянно пребывали на службе у русских князей и, естественно, могли быть вовлечены во внутренние разборки. Однако тот факт, что указующий перст летописцев почти всегда направлен в их сторону, позволяет усомниться в искренности многих таких сообщений. Нет сомнения, что «заплечных дел мастера» были и среди русских, но летописцам не хотелось в этом признаваться. Куда проще обвинить в содеянном зле инородца, чем разбираться в причинах, его породивших.

В предложенной вниманию читателя книге собраны истории дворцовых интриг на Руси. Это как бы оборотная сторона медали нашего героического прошлого. На нее далеко не всегда обращают внимание исследователи, но она так же важна и интересна, как и лицевая. В западных странах такие сюжеты разработаны не только историками, но и писателями. Благодаря этому мы знаем о тайнах мадридского двора, об интригах французских королей и кардиналов, приключениях немецких императоров, о коварстве византийцев. Киевская Русь и в этом плане не выпадала из общеевропейского потока истории. Она была прилежной ученицей Византии и достойной соратницей своих западноевропейских соседей.

Первый дворцовый переворот на Руси

Как явствует из «Повести временных лет», к 862 г. в среде восточных славян сложилось два раннегосударственных образования. Одно находилось на севере, с центром в Новгороде (в Ладоге), другое — на юге, с центром в Киеве. Князем северного образования был варяг Рюрик, южного — его дружинники Аскольд и Дир. Почти двадцать последующих лет оба княжества существовали независимо одно от другого. Рюрик, очевидно, удовлетворялся данью с северных восточнославянских племен, Аскольд устремил свои взгляды в Степь, к Черному морю и даже Византии.

К сожалению, из-за скудности источников мы не можем воссоздать полную картину жизни Киевского княжества времен Аскольда и Дира. Однако и то немногое, что сохранилось, позволяет утверждать, что Киев в это время все увереннее выходил на европейскую политическую арену.

Под 864 г. в Никоновской летописи (XVI в.) содержится драматическое известие об убийстве сына Аскольда: «Убиен бысть от болгар Оскольдов сын». Можно думать, что случилось это во время военного похода киевского князя на болгар. О каких болгарах идет речь, летопись не уточняет, но есть основания предполагать, что о тех, которые кочевали к югу от русских рубежей. Назывались они «черными» и принадлежали к тюркоязычной группе. Достоверность этого сообщения подтверждается персидским Анонимом, свидетельствующим, что Внутренняя Болгария находится в состоянии войны со всей Русью.

В 867 г. киевские князья осуществляют еще один поход в Степь. На этот раз — на печенегов, теснивших в Нижнем Поднепровье венгров. Поход был удачным, что и нашло отражение в краткой летописной фразе: «Того же лета избиша множество печенег Оскольд и Дир».

Рис. 1. Поход Аскольда и Дира на Царьград

Более подробно в письменных источниках отражен поход русских дружин на Царьград. «Повесть временных лет» уверяет, что случился он в четырнадцатое лето царствования императора Михаила III (866 г.).^[1] Характерно, что русичи объявились под стенами византийской столицы тогда, когда император увел войско в поход против мусульман. Было это счастливым совпадением или же Аскольда кто-то известил о беззащитности Царьграда? Если учесть, что подобные походы тщательно готовились, в том числе и посредством сбора информации о противнике, предположение о неслучайности такого совпадения кажется вероятным.

Войско Руси появилось под стенами Константинополя на 200 кораблях. Эскадра вошла в гавань Золотой Рог (Суд — в русских летописях), и русичи принялись грабить жителей предместий. Нависла реальная угроза падения города. Спасение могло прийти только от императора, поэтому в его ставку немедленно были отправлены гонцы. Михаил поспешил на выручку осажденной столицы.

Рис. 2. Княжение Аскольда и Дира в Киеве

С большим трудом, как уверяет летописец, ему удалось пробиться в Константинополь. Теперь сил в городе было достаточно, чтобы отразить штурм русичей, однако письменные источники объясняют успехи защищавших не этим, а неким церковным судом. Михаил вместе с патриархом Фотием отправляются в церковь Богородицы Влахерны, где и проводят всю ночь в молитвах. Утром они берут ризу богородичной иконы и с песнями несут к морю. Там ее опускают в воду, после чего тишина и полный штиль сменяются бурей. Морской шторм разметал вражеские корабли, выбросив их на берег. Дело стихии довершили воины Михаила, истребившие почти поголовно добравшихся к берегу дружинников Аскольда. Летописец