две недели думала только обо мне, а я, полный идиот, думал о чем угодно, только не о ней, отчего на душе становилось только горше. Отсюда следует, что она наверняка приготовила мне роскошный рождественский подарок, который ждет меня у нее дома. Я же ей ничего не купил, все магазины закрыты, и я буду так глупо выглядеть, когда приду с пустыми руками. Учитывая, что мы решили помириться.
— Тяжелый случай, — согласился О'Брайен.
Кинан откашлялся.
— Тут неподалеку ювелирный магазин. «Хендерсон».
— Эй, подожди! — воскликнул О'Брайен. — Мы так хорошо беседовали.
— Не кипятись, не кипятись. Как я понимаю, этот магазин ты хорошо знаешь.
— Что тебе до этого?
— Я уверен, что за последние несколько лет ты не раз бывал там без ведома владельца.
— Докажи.
— Я ничего не хочу доказывать, — покачал головой Кинан. — Во всяком случае, этим вечером мне нужно другое: попасть в «Хендерсон» в ближайшие полчаса.
О'Брайен молча смотрел на него.
— Нет, не для того, чтобы что-то украсть, — уточнил Кинан. На Рождество дарить краденое нельзя.
— Ты уверен.
— Да, — кивнул Кинан. Я только хочу попасть в «Хендерсон», выбрать что-нибудь красивое и оставить деньги.
— И ты хочешь, чтобы я помог тебе попасть в магазин.
— Ничего не взламывая. Аккуратно, как ты всегда делаешь.
— Кинан, — О'Брайен пристально посмотрел на копа, — это уж очень похоже на ловушку.
— Я бы не стал тебя подставлять, — ответил Кинан. — Перестань, О'Брайен, ты же меня знаешь. Я всегда стремился честно тебя поймать, а ты стремился хитростью избежать наказания. И меняться мы не собираемся. Более того, если ты мне поможешь, за мной будет должок. И будь уверен, наступит момент, когда я за добро отплачу добром.
— Позвони владельцу, он откроет магазин.
— Он уехал на рождественские каникулы. Ты — моя единственная надежда.
О'Брайен задумался.
— Хочешь, чтобы я открывал замки у тебя на глазах?
— Я буду стоять к тебе спиной, пока дверь не откроется.
— Коп будет спокойно наблюдать, как вор лезет в ювелирный магазин?
— Речь идет о моем будущем счастье, О'Брайен.
— Так у меня нет выбора, да?
— Конечно же, есть. — О'Брайен все еще колебался, и Кинан неожиданно спросил: — У тебя есть подружка?
— А что?
— Пока мы там будем, возьми что-нибудь и для нее.
О'Брайен встрепенулся.
— Можно?
Кинан коротко взглянул на него.
— И заплати.
— Понятно, — кивнул О'Брайен. — На Рождество краденое не дарят.
— Именно так.
— Это так трудно, — прошептал Кинан, — подбирать что-нибудь красивое в темноте. — Обычно в такой ситуации берешь пару горстей того, что попадает под руку, и уходишь, — ответил О'Брайен. — Это — не обычная ситуация, — возразил Кинан. — Неужели нельзя зажечь что-нибудь поярче этого фонарика? — Хочешь провести Рождество в полицейском участке, объясняя нюансы своей любовной жизни? — Тогда целься точнее. Кинан наклонялся над прилавками с брошками и кольцами, а О'Брайен наклонялся над Кинаном и направлял фонарик на подносы с драгоценностями. Две полоски изоленты оставляли только узкую щель, через которую и выходил слабый янтарный свет. Понятное дело, золото, серебро, полудрагоценные камни при таком освещении блестели не так ярко. — Может, на другой стороне, — пробормотал Кинан, и они перешли к противоположному ряду прилавков. — Как ты собираешься расплачиваться? — прошептал О'Брайен, направляя фонарик на очередные подносы. — Псле закрытия магазина кредитки они не принимают. — У меня наличные. Занял у ребят в участке. — Заранее все спланировал. — Да. Ой! Ты отдавил мне ногу, О'Брайен. — Извини. Наконец, проведя в ювелирном магазине гораздо больше времени, чем обычно проводил О'Брайен, Кинан выбрал золотой браслет с гранатами, мягко поблескивающими в янтарном свете, и прочитал на бирке: — Шестьсот баксов. Хорошо, я думал, он стоит больше. Я оставлю деньги там, где лежал браслет. — Он положил банкноты на черный бархат и повернулся к О'Брайену. — А как ты? Подобрал что-нибудь для своей дамы? — Мне понравилась одна вещица на другой стороне. Подержишь фонарик? — Хорошо. Ой! — Извини. — Я и не думал, что ты в темноте видишь лучше. — Кинан потер ушибленную голень. — Ты считал, что у воров зрение, как у кошки? Это не так. Посвети сюда, Кинан. О'Брайен быстро нашел, что хотел, — красивую брошь. — Как раз под цвет глаз Грейс. Сколько она стоит? Кинан, прищурившись, всмотрелся в бирку. — Четыреста пятьдесят. — Думаю, я могу позволить себе такой подарок. — О'Брайен достал из кармана пачку денег, пересчитал. — Да. И еще останется тридцать баксов. Он положил деньги на поднос, а перед тем, как они покинули магазин, подключил сигнализацию. — Я тебе очень признателен, О'Брайен, — поблагодарил вора Кинан. — Работенка — не из сложных, — заверил копа О'Брайен.
Когда улыбающаяся Грейс открыла дверь, в свете гирлянд на рождественской елке выглядела она, как ангел. — Грейс, какая же ты красавица! — воскликнул О'Брайен. — Спасибо, милый. — Грейс закрыла дверь и поцеловала его. О'Брайен достал из кармана маленькую коробочку и протянул ей. — Счастливого Рождества. Грейс посмотрела на коробочку, улыбка ее поблекла. — Что ты сделал, Гарри? — Принес тебе рождественский подарок. Сегодня же Рождество. — Ты не… Гарри, ты обещал мне. Ты не… — Не украл его? — О'Брайен рассмеялся. — У меня и в мыслях такого не было. Нельзя дарить краденое на Рождество. — Это — правильно. — Грейс открыла коробочку, и ее глаза радостно вспыхнули при виде броши с зелеными камнями. — Какая прелесть! — Совсем, как ты. — Гарри? — в голосе послышалось сомнение. — У тебя же не было денег. Я знаю, что не было. Как же ты смог заплатить за нее? — Этим вечером я проконсультировал одного копа, — ответил О'Брайен, и он мне заплатил. Он не знал, что платит мне, но заплатил. — О'Брайен ухмыльнулся, вспомнив, как Кинан неуклюже передвигался в темноте, с карманами, набитыми деньгами. Даже не знал, сколько их у него., — Дело в том, — продолжил он, пришпиливая брошь на блузку своей подруги, — что в темноте я вижу не хуже, чем днем.
— Это так трудно, — прошептал Кинан, — подбирать что-нибудь красивое в темноте. — Обычно в такой ситуации берешь пару горстей того, что попадает под руку, и уходишь, — ответил О'Брайен. — Это — не обычная ситуация, — возразил Кинан. — Неужели нельзя зажечь что-нибудь поярче этого фонарика? — Хочешь провести Рождество в полицейском участке, объясняя нюансы своей любовной жизни? — Тогда целься точнее. Кинан наклонялся над прилавками с брошками и кольцами, а О'Брайен наклонялся над Кинаном и направлял фонарик на подносы с драгоценностями. Две полоски изоленты оставляли только узкую щель, через которую и выходил слабый янтарный свет. Понятное дело, золото, серебро, полудрагоценные камни при таком освещении блестели не так ярко. — Может, на другой стороне, — пробормотал Кинан, и они перешли к противоположному ряду прилавков. — Как ты собираешься расплачиваться? — прошептал О'Брайен, направляя фонарик на очередные подносы. — Псле закрытия магазина кредитки они не принимают. — У меня наличные. Занял у ребят в участке. — Заранее все спланировал. — Да. Ой! Ты отдавил мне ногу, О'Брайен. — Извини. Наконец, проведя в ювелирном магазине гораздо больше времени, чем обычно проводил О'Брайен, Кинан выбрал золотой браслет с гранатами, мягко поблескивающими в янтарном свете, и прочитал на бирке: — Шестьсот баксов. Хорошо, я думал, он стоит больше. Я оставлю деньги там, где лежал браслет. — Он положил банкноты на черный бархат и повернулся к О'Брайену. — А как ты? Подобрал что-нибудь для своей дамы? — Мне понравилась одна вещица на другой стороне. Подержишь фонарик? — Хорошо. Ой! — Извини. — Я и не думал, что ты в темноте видишь лучше. — Кинан потер ушибленную голень. — Ты считал, что у воров зрение, как у кошки? Это не так. Посвети сюда, Кинан. О'Брайен быстро нашел, что хотел, — красивую брошь. — Как раз под цвет глаз Грейс. Сколько она стоит? Кинан, прищурившись, всмотрелся в бирку. — Четыреста пятьдесят. — Думаю, я могу позволить себе такой подарок. — О'Брайен достал из кармана пачку денег, пересчитал. — Да. И еще останется тридцать баксов. Он положил деньги на поднос, а перед тем, как они покинули магазин, подключил сигнализацию. — Я тебе очень признателен, О'Брайен, — поблагодарил вора Кинан. — Работенка — не из сложных, — заверил копа О'Брайен.
Когда улыбающаяся Грейс открыла дверь, в свете гирлянд на рождественской елке выглядела она, как ангел. — Грейс, какая же ты красавица! — воскликнул О'Брайен. — Спасибо, милый. — Грейс закрыла дверь и поцеловала его. О'Брайен достал из кармана маленькую коробочку и протянул ей. — Счастливого Рождества. Грейс посмотрела на коробочку, улыбка ее поблекла. — Что ты сделал, Гарри? — Принес тебе рождественский подарок. Сегодня же Рождество. — Ты не… Гарри, ты обещал мне. Ты не… — Не украл его? — О'Брайен рассмеялся. — У меня и в мыслях такого не было. Нельзя дарить краденое на Рождество. — Это — правильно. — Грейс открыла коробочку, и ее глаза радостно вспыхнули при виде броши с зелеными камнями. — Какая прелесть! — Совсем, как ты. — Гарри? — в голосе послышалось сомнение. — У тебя же не было денег. Я знаю, что не было. Как же ты смог заплатить за нее? — Этим вечером я проконсультировал одного копа, — ответил О'Брайен, и он мне заплатил. Он не знал, что платит мне, но заплатил. — О'Брайен ухмыльнулся, вспомнив, как Кинан неуклюже передвигался в темноте, с карманами, набитыми деньгами. Даже не знал, сколько их у него., — Дело в том, — продолжил он, пришпиливая брошь на блузку своей подруги, — что в темноте я вижу не хуже, чем днем.
Перевод: В. Вебер