Избранное

ЖИВОЕ НАСЛЕДИЕ

«Чего же ты ищешь в этом мире? Мира ты ищешь, желаешь установить согласие между самим собой и всем, что видишь вокруг себя, поэтому и приводишь все в соответствие с самим собой и самого себя в соответствие со всем; стараешься оберечь все, что сближает и примиряет, и устранить то, что порождает раздоры и сеет вражду, разделяя людей; искоренить то, что бессмысленно и обречено на гибель. Таков подвиг, который только ты и можешь совершить, человек: в этом суть великого подвига».

Эти слова принадлежат одному из выдающихся румынских писателей Иоану Славичу (1848—1925) и выражают кредо художника, посвятившего свою жизнь борьбе за человеческое достоинство, которое, с одной стороны, всячески попирала власть денег, с другой же подтачивали национальные предрассудки и религиозные предубеждения. Творчество Славича можно назвать подвигом гуманиста, который пусть не всегда четко видел перспективу общественного развития, однако неизменно выступал как подлинно народный писатель, пекущийся и о социальной судьбе, и о нравственном облике своего народа. Недаром Михаил Эминеску, крупнейший румынский поэт, друг Славича и строгий критик его первых литературных опытов, так писал после выхода в свет книги Славича «Народные рассказы»:

«Прежде всего это автор совершенно здоровый по своим принципам; психологические проблемы, которые он ставит, обрисованы со всей тонкостью, присущей знатоку человеческой природы, все персонажи его рассказов взяты прямо с деревенской улицы, затененной деревьями, и не только похожи на румынского крестьянина своим обличьем, одеждой и речью, но и обладают глубоко народной душой, думают и чувствуют истинно по-народному».

Родился И. Славич в Трансильвании, входившей в те времена в состав Австрийской империи. Родной край писателя — плоскогорье Арада между Зэрандским хребтом и венгерской пуштой — был населен румынами, венграми, немцами. Крылатое изречение тех времен напоминало: «Три национальности да четыре признанные религии — вот семь проклятий Семиградия» (так в старину называли Трансильванию. — М. Ф.).

И. Славич — ровесник революционных событий 1848 года, поры бурного развертывания антифеодального движения в Трансильвании, борьбы за национальное и социальное равноправие румын, составлявших большинство населения этого края, но не имевших в австрийской империи Габсбургов никаких гражданских прав, и венгров, требовавших национальной независимости. В августе 1848 года в селе Ширии — на родине Славича — было подписано перемирие между представителями венгерских вооруженных сил и австрийской короны, что ознаменовало поражение революции. Будущий писатель рано почувствовал, на какие страдания обрекает людей национальная рознь и религиозная нетерпимость, гражданское и социальное бесправие, и в дальнейшем будет изображать в своих произведениях трагические последствия социальных противоречий и человеческой разобщенности.

Выходец из зажиточной крестьянской семьи, Славич учился в венгерском лицее в Араде, в немецком в Тимишоаре, в университетах Будапешта и Вены, но истинными его «университетами» были другие. Зарабатывая деньги на учение, он служит секретарем нотариуса, архивариусом, помощником адвоката. И тут, говоря его собственными словами, «он почерпнул куда больше знаний, чем в Пештском университете, ибо жил в самом тесном соприкосновении с реальной действительностью».

Круг интересов молодого Славича очень широк. Его занимают вопросы фольклористики, этнографии, истории. Он пишет сказки, статьи и публикует свои первые литературные опыты в журналах. Но не может стать профессиональным писателем, потому что литературная работа оплачивается мизерно и он постоянно вынужден изыскивать средства к существованию. Самой желательной была бы для него преподавательская работа в государственном или частном учебном заведении, но, чтобы получить ее, надо иметь репутацию «благонадежного». А Славичу никак не удается стать «благонадежным». За чрезмерное сострадание, которое он, скромный помощник адвоката, выказал по отношению к крестьянам, он попадает на скамью подсудимых по обвинению в подстрекательстве к бунту, и это только первое звено в долгой цепи судебных разбирательств, которыми будет отмечена жизнь писателя. Переехав в Румынию и узнав о подавлении восстания 1907 года, стоившего крестьянству одиннадцать тысяч жизней, Славич пишет горчайшие слова о стране, где «народные массы прозябают в нищете, а господствующие классы, как верно заметил Эминеску, обескровлены пороками». И тут же, разумеется, остается без работы.

Писатель, чей первый сборник «Народные рассказы» (1881) уже был высоко оценен его собратьями по перу, не может занять прочного места в общественной жизни буржуазной Румынии. Чтобы выразить свои идеалы и вместе с тем заработать на жизнь, он вступает на журналистское поприще, руководит журналами, оставившими значительный след в истории румынской культуры («Трибуна» в городе Сибиу (1884—1890); «Ватра» (1894—1896) и др.), но все они закрываются властями по причине их «неблагонадежности». И в конце концов Иоан Славич, зачинатель «народного реализма» в румынской литературе, воспитавший целое поколение последователей, среди которых первое место принадлежит «поэту крестьянства» Джордже Кошбуку, умирает в безвестности и забвении в 1925 году. Но умирает он, лелея надежду, что «рядовые труженики, имя которым легион и которые уже начинают сплачивать свои ряды», добьются в конце концов справедливости и человеческих условий жизни.

Иоан Славич — глубоко национальный писатель, который вместо с тем решительно боролся со всеми проявлениями националистических предубеждений, это остросоциальный писатель, наделенный благородной гуманистической терпимостью. Несомненное дарование реалиста позволило ему создать художественную монографию родного края с его неповторимой атмосферой, самобытными человеческими характерами, оригинальной языковой стихией.

Помещенные в настоящем сборнике произведения — микророман «Счастливая мельница» (1881), повесть «Клад» (1896) и роман «Мара» (1906) — в сущности, представляют собой различные варианты художественного решения одной и той же, главной для Славича темы: губительной сути накопительства, жажды наживы, уродующих человеческую личность. И если в некоторых своих произведениях писатель в порыве морализаторства уснащает