нас на территории военной части, дрессировал свою группу и заодно курировал подготовку боевых пловцов. Правда, иногда он все-таки уставал от созерцания солдатских морд, и выбирался в город.

Пожрать. Что меня очень радовало, так это состояние его души: рослый, тренированный мужчина, оказываясь за пределами забора, огораживающего военную базу, начинал чувствовать себя не в своей тарелке. Видимо, обещание Олега найти и надрать ему задницу эта падла восприняла вполне серьезно. Поэтому майор передвигался по городу в сопровождении четверки дуроломов весьма специфической наружности.

Ребята работали довольно грамотно — пока их босс вкушал «изысканные» блюда в одном и том же задрипанном ресторанчике «de la Marina», располагающемся в порту на первом этаже желтого трехэтажного здания, они ни на секунду не отвлекались от работы. Хотя последней было немного — на узкой улочке шириной в одну полосу движения не было никакого, а отдыхающих, слоняющихся без дела и любующихся яхтами, стоящими в небольшом заливчике, можно было пересчитать по пальцам. Кроме того, учитывая тот факт, что большинство из нас, отдыхающих, давно перешагнуло шестидесятилетний рубеж, напрягались ребята не особенно.

Моя скромная персона, обычно восседающая за соседним столиком, их вообще не беспокоила: как можно ожидать какой-либо неприятности от старика лет семидесяти пяти, с бледной, обвисшей и покрытой сеточкой воспаленных вен кожей? С дряблыми, болтающимися при каждом шевелении, давно атрофированными мышцами? С красными, слезящимися от яркого солнца глазами? Даже я, глядя на себя в зеркало, периодически задумывался о том, что будет, если я не смогу вернуться в Логово и пройти процедуру, обратную той, которой меня подверг Эол. Так и останусь старой развалиной, с трудом способной встать с кресла, и проходящей без отдыха аж двадцать-двадцать пять метров? Честно говоря, такая перспектива меня дико пугала, и поэтому в среднем каждые две минуты я клял свое дурацкое счастье, заставившее меня оказаться в таком состоянии, дурацкие технологии цивилизации Маныша и K°, с помощью которых из меня сделали дышащего на ладан старика, и Коренева, решившего не просто пристрелить эту скотину, а дать понять местным спецам, что мы не лыком шиты. Во время осуждения предстоящей операции я настаивал на том, что убирать лейтенанта надо по старинке — пристрелить или прирезать, как бешеную собаку, — но, услышав анализ ситуации «по Кореневу», вынужден был изменить свое мнение. Да, я с удовольствием заглянул бы в глаза умирающему убийце Соловья и сказал ему что-нибудь обидное, но тогда не смог бы добраться до остальных — тех, кто нажимал курок снайперской винтовки, кто взрезал ему живот и потом топил в океане…

…По большому счету, особого смысла в моем ежедневном сидении на берегу не было: с местонахождением лейтенанта и его бойцов я определился еще в первые дни пребывания в Сент-Мандриере, а финальную точку в шоу собирался поставить сам Олег. Так что, отъехав дня на два, я уладил дела со вторым фигурантом списка Шарля. С командиром GIGN майором Галуа. Без особого, кстати, труда — это тело не чувствовало за собой никакой вины, и практически не пряталось. Поэтому, вернувшись обратно, я начал умирать от скуки. И ежедневно ходил обедать в чертовом кафе, мечтая вцепиться в глотку появляющемуся через раз лейтенанту.

Поэтому, почувствовав вибрацию телефона на шестнадцатое утро моего затянувшегося отпуска, я чуть не пустился в пляс: звонил Коренев. Собственной персоной. А, значит, моему дурацкому времяпровождению должен был настать, извиняюсь за выражение, конец.

— Привет! Ну, как, нашли Самирчика? — первым делом поинтересовался я.

— Кто это говорит? — Коренев мгновенно напрягся.

— Да е-мое, блин!!! — выругался я, и, тут же вернувшись в дурное расположение духа, высказал ему все, что я думаю о своем теперешнем состоянии, о своих искусственно состаренных голосовых связках, не позволяющих говорить нормальным голосом, о до смерти доставшей меня физической немощи и тех, кто в это время чувствует себя нормально. Естественно, не выбирая выражений.

— Прости… Я и забыл, в каком ты состоянии… — прервал меня он. — Голос вообще не похож…

— Я и сам на себя не похож! — продолжил было я, но желание перегрызть «обидчику» глотку пропало так же быстро, как и появилось. Видимо, из-за того, что от волнения мое сердце чуть не выскочило из грудной клетки, и мне ощутимо поплохело.

— Самира не нашли. Как сквозь землю провалился… — в голосе Коренева чувствовалась безумная усталость и плохо скрываемое отчаяние. — Облетели половину Элиона, поставили на уши весь Угенмар, обыскали оба дворца — летний и зимний, — и десятка полтора поместий его вассалов…

— И что, никаких следов? — расстроился я.

— Эта тварь, Оршенн Второй, признался, что похищение Самира — дело его рук. Он, видите ли, хотел обезопасить себя от будущих возможных притязаний на территорию его королевства, и получить заложника, с помощью которого на меня можно было бы влиять.

— С-сука… — вырвалось у меня. — И куда он его дел?

— В том-то и дело, что его человек, ну, тот, который организовал похищение, пропал вместе с обоими детьми. С нашим Самиром и принцем Сензом, младшим сыном Оршенна. Видимо, решил сыграть в свою игру…

— И что теперь?

— А ничего… — глухо пробормотал Коренев. — В Угенмаре смута. Борьба за трон.

Половина гвардии занята поисками — в каждом городке в радиусе трех сотен километров от Аниора скоро будет как минимум один наш человек. Маша… да и я тоже — в омерзительном настроении…

— Ясно… А почему смута?

— Где? — не сразу врубился Олег, видимо, задумавшись о чем-то своем.

— Ну, ты только что сказал, что в Угенмаре смута.

— А… Так когда Оршенн признался, что похищение Самира — дело его рук, Маша его зарубила. Телохранители пытались его защитить… Ну, и я тоже вышел из себя…

Так что во дворце не осталось никого живого… Ладно, что там у тебя?

— Все тут. Можно работать. К Дювалю подобраться просто, а вот к остальным — я даже не представляю… Не будем же мы штурмовать военную базу?

— Буду завтра утром… — в голосе Коренева было столько ненависти, что мне стало не по себе. — Вот тогда и прикинем…

— Хорошо, жду… — буркнул я, и, услышав, что связь прервалась, тяжело вздохнул: Олег в таком состоянии мог попробовать ломануться на базу, а это, по моим прикидкам, было бы явным перебором…

Машина Дюваля, как обычно, показалась из-за поворота в час двенадцать. И я, подхватив со столика стакан с томатным соком, подал сигнал сидящему в помещении Олегу.

Как обычно, солдатики убийцы Соловья выскочили из