Склад мертвых стриптизерш

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В то субботнее утро Пит Адлер проснулся вполне довольный жизнью. Сквозь жалюзи светило солнце. Где-то за окном чирикали птицы. День был прекрасный. А самое главное, наконец-то настал уикенд. Все производственные проблемы, которые к середине недели заставили его уже подумывать о самоубийстве, к концу пятницы неожиданно разрешились, сняв с него психологическое бремя, которое, как он был уверен, и дальше продолжило бы превращать его жизнь в каторгу.

Избавление от этого мрачного душевного состояния пришло в виде неожиданного увольнения Шейна Уотсона, которого сопроводили с территории примерно за полчаса до окончания рабочего дня. Это произошло после длительной закрытой беседы Шейна с его руководителем. Шейн шел на совещание мимо рядов рабочих кабинок, как обычно, улыбаясь, перекидываясь шутками со своими приятелями. Те, как обычно, ржали, как бараны. По дороге он навел на Пита указательный палец и сымитировал выстрел, затем дунул на кончик пальца, будто сдувая дым с пистолетного дула. Обычная, якобы, уморительная выходка. Его приятели расхохотались еще сильнее, будто никогда не видели ничего столь уморительного.

Когда Шейн, наконец, вышел после длительной беседы с мрачной миной, уже никто не смеялся. Перед завершением совещания у закрытых дверей встали два охранника, готовые вывести его из здания. Ему было дано всего лишь несколько минут, чтобы собрать со стола свои вещи, после чего его сопроводили к двери. Напряжение было почти осязаемым. Шейн ни с кем не встречался взглядом, и никто не пытался завязать с ним разговор. Даже после его ухода в помещении продолжала висеть тяжелая тишина. Люди пребывали в шоке от внезапной потери, возможно, самого популярного штатного продавца "Бринкли Солюшнз". Пит даже увидел, что одна женщина вытирает с глаз слезы. Заметив, что он смотрит на нее, она бросила на него такой презрительный взгляд, что ему пришлось тут же опустить голову и уставиться на поверхность своего стола. Однако он сделал это не из-за смущения. Ну, не совсем. Разве что, отчасти. А, в основном, чтобы скрыть улыбку.

Пит ненавидел Шейна Уотсона больше, чем кого-либо на планете. Эта ненависть затмевала все плохие чувства, которые он питал к главным злодеям сего мира, включая несколько известных диктаторов и коррумпированных политиков. Он был более хорошего мнения о многих знаменитых серийных убийцах. Не то, чтобы Пит был полным мизантропом. Он испытывал истинное отвращение к столь гнусным персонажам. Они были подлыми и низкими, дешевыми подделкам под людей. По его скромному мнению, Шейн был хуже их всех вместе взятых.

Вечно улыбающийся молодой менеджер по продажам проработал в компании всего полгода, но этого было более чем достаточно, чтобы поставить Пита на грань полного отчаяния. С первого же дня этот нахальный несносный засранец поставил перед собой цель мучить и унижать Пита. Уотсон был заносчивым болтуном. Пит же - скромным тихоней. Уотсон - смазливым, атлетически сложенным и высоким. Пит же отличался гораздо меньшим ростом и куда более скромным телосложением. Уродом он не был, но и красавчиком его никто бы не назвал. Уотсон жестоко издевался над его заурядной внешностью и интровертной натурой, вел себя настолько агрессивно, что давно уже должен был получить "розовый листок" (уведомление об увольнении - прим. пер.). Проблема в том, что Пит был единственным во всей компании объектом для его издевательств. Все остальные любили Уотсона. Считали славным парнем. Его постоянные подкалывания Пита рассматривались, как добрая шутка, способ вытащить тихоню из скорлупы ради его же блага. Если коллеги и замечали многочисленные случаи мелких издевательств Уотсона над Питом, то либо отворачивались, либо им было все равно.

Эти случаи физических домогательств происходили по несколько раз в неделю. Шейн щелкал Пита по ушам или шлепал по затылку при любой возможности, и это случалось с удручающей частотой. Главным образом это было связано с расположением рабочего места Шейна - оно находилось в одном ряду с Питом, через три кабинки от него. Он проходил у Пита за спиной по нескольку раз на дню. Всякий раз, когда отправлялся на перерыв или на ланч. Всякий раз, когда доставал документы из принтера или факса. Всякий раз, когда ходил в офис к начальнику, задать вопрос. И всегда старался поддеть Пита, пока никто не видит. То есть, никто из тех, кто мог бы донести на него.

Пит терпел и не жаловался, потому что, помимо прочего, не хотел, чтобы его считали слабаком. И жертвой. Он - мужчина, а не какой-нибудь школьник. Теоретически он мог бы доложить о постоянных издевательствах над персоналом и потребовать принять меры. Сделай он так, возможно, что-то бы изменилось. В этот век все возрастающей политической корректности и деликатности поддержание невраждебной рабочей атмосферы отвечало интересам любой компании, желающей избежать противоречий. Но, как личность, Пит тоже хотел избегать противоречий. Не хотел, чтобы в нем видели причину увольнения популярного сотрудника. Он вряд ли смог бы выдержать недовольство коллег, вызванное его действиями.

Ему пришлось бы уволиться и искать себе другую работу. Пит не хотел другую работу. Ему нравилась та, что у него была. Он неплохо с ней справлялся. И она соответствовала его навыкам. Хорошая зарплата, отличные льготы. Помимо всего этого, перспектива прохождения многочисленных собеседований пугала его не меньше медленных прогулок Уотсона по проходу между рядами кабинок. Он просто не хотел проходить через все это, поэтому держал рот на замке и тешил себя надеждой, что однажды сможет поговорить с этим человеком по душам и убедит его прекратить свое возмутительное поведение. Вряд ли у него это получится, но он мог, хотя бы, попробовать. Если сработает, отлично. Если же нет... что ж, план последующих шагов он еще не придумал, поэтому последние несколько дней его мучила глубокая депрессия.

Однако теперь, благодаря внезапному исчезновению Шейна Уотсона из его жизни, ему не потребуется разрабатывать план. И что самое приятное, ему не пришлось даже пальцем шевелить, чтобы это случилось. По неизвестным причинам это за него сделал кто-то другой. Его даже не волновало, почему это произошло. Он был уверен, что, имей это к нему какое-либо отношение, с ним бы переговорили заранее. Но этого не случилось, что означало, что никто не будет винить его за уход Шейна. Он был вне подозрений. Он чувствовал себя свободным. И на душе было легко. Он мог снова жить нормальной жизнью. Ему захотелось распахнуть окно спальни и громким, ликующим голосом поведать о своей