поколения поэтов все это продолжить, завершить.

В любовной лирике, где чувствуется влияние Гейне, Перец порвал с узконациональной проблематикой, с местечковой сентиментальностью. Большой интерес представляют обработанные Перецем народные песни, переводы из западноевропейской и русской поэзии, его философская лирика. Перец обогащает еврейскую поэзию не только новыми мотивами, но и новой архитектоникой стиха, новыми ритмами.

Особенно непривычно для современников прозвучала поэма Переца «Мониш». Поэма рассказывает о том, как местечковый юноша Мониш, искушенный в божественных книгах, вдруг влюбился в дьяволицу Лилит и попал за это в ад.

Романтический герой поэмы с «черными как ночь локонами» — это вполне реальный человек, рвущийся из религиозно-аскетического мрака к свету, к познанию жизни и ее радостей. И божественный и бесовский антураж выглядит в поэме одинаково прозаично. В форме иронически стилизованного лубка рассказывается о том, как Мониш «летит под конвоем на венике на небо». Чертенок ходит по аду с ножницами и подрезает фитили на лампах. Злой дух похож на плутоватого слугу, который уговаривает дружка обмануть хозяина, в данном случае — бога.

Поэма построена на контрастах. Реальное изображение голодных захолустных местечек чередуется с фантастическими картинами, иронически подчеркнутый прозаический тон перемежается с романтической патетикой. Исключительно богат и ритмический рисунок поэмы — от эпической повествовательности до напряженных рубленых строк.

В 1890 году Перец принял участие в статистической экспедиции, организованной филантропом Яном Блёхом для изучения материального положения еврейского населения в местечках Польши. Перец был потрясен тем, что увидел. Свои наблюдения он запечатлел в «Путевых заметках» (1891).

В ярких, выразительных зарисовках Перец воссоздает картину физической, а подчас и духовной гибели нищих, деклассированных, опутанных невежеством и суевериями людей.

Жизнь местечка представляется писателю какой-то призрачной; все понятия здесь перепутаны, все поставлено на голову. Местечковый просветитель оказывается совершеннейшим невеждой, а сумасшедший, кукарекающий по-петушиному, разумнее, чем многие из окружающих его нормальных людей. Портной, честный труженик, любящий свою профессию, валяется без дела на устланном соломой полу. Работы нет.

Если у Менделе Мойхер-Сфорима и у Шолом-Алейхема жители местечка нередко действуют сообща, что придает всей обстановке своеобразную улыбчиво-грустную интимность, то у Переца эта интимность, это тепло полностью отсутствуют. Он видит только несчастных, обездоленных людей. И вообще судьба местечка, стоявшая в центре внимания всей еврейской литературы, в творчестве Переца не занимает главного места. «Путевыми заметками», в сущности, и исчерпывается его художественный интерес к еврейскому местечку.

Переца как писателя глубоко волновало сложное переплетение человеческих отношений в период бурного развития капитализма в России, когда, несмотря на быстрый рост рабочего движения, повсюду, и особенно в еврейской среде, давали о себе знать пережитки мрачного средневековья. Основной пафос творчества Переца направлен против средневековой отсталости, которая держала народные массы в тисках нужды и невежества, душила малейший проблеск свободной мысли и ставила человека в полную зависимость от произвола клерикалов и царских чиновников. С ненавистью писатель разоблачает бесчеловечную сущность религиозного аскетизма.

И до Переца борьба против аскетизма занимала в еврейской литературе видное место. Менделе изобразил жизнь нищих, атрофию потребностей, порожденную нуждой и низким уровнем жизни. Юмор Шолом-Алейхема, который, несмотря на таящуюся в этом юморе грусть, все же искрился смехом, уже сам по себе бросал вызов религии.

Перец также выступает против аскетизма, порожденного нищетой («Много ли нужно женщине», «Посыльный»). С потрясающей силой показывает он губительное влияние религии на семейные отношения, из которых изгнано чувство любви («Омраченная суббота»). В иронически-романтической форме Перец ведет свое наступление на религиозное изуверство в поэме «Мониш», дерзким эпикурейством звучит веселая народная шутка в рассказе «Холмский меламед». Рисуя образы ешиботников и прочих жертв аскетизма, писатель показывает, как трагична судьба человека, одурманенного религией. В произведениях Переца звучит жалоба людей, которых пыльные толстые фолианты лишили детства и юности, убили в них всякую надежду на земное счастье.

Перецу было ненавистно феодально-средневековое мракобесие с его мистикой, с его насилием над естественным стремлением человека к счастью, когда разум заменяет слепая вера в религиозную догму. Он создал образ Бонци-молчальника, одного из тех, кто всю жизнь трудится. Болея душой за этого безропотного страдальца, сочувствуя его мукам, восхищаясь его добротой и благородством, писатель вместе с тем испытывает стыд за его покорность, за ничтожность его желаний, хотя все сокровища мира по праву принадлежат ему.

А вот шапочник Берл Колбаса («Штраймл») — безбожник и бунтарь. От его острого языка немало достается и богачу и раввину. Берл отдает себе отчет в том, что ему больше по пути с угнетенным русским или польским крестьянином, чем с благочестивыми ханжами из еврейской буржуазии.

Берл Колбаса близок образам еврейских музыкантов, которые привлекали Переца, так же как и Шолом-Алейхема, своей внутренней свободой, сопротивлением бытовому консерватизму, творческим горением. У Переца, однако, музыканты еще более независимы, еще более неуемны в своих страстях, чем у Шолом-Алейхема («Смерть музыканта»).

Особое место занимает в творчестве Переца женщина. В ней, жене и матери, лишенной всяких прав и униженной религией, писатель видит здоровое жизнеутверждающее начало. Женщина не была допущена к «божественной» учености, и потому она была ближе к настоящей жизни, а сердце ее оставалось открытым для всех человеческих чувств. Тем трагичнее ее положение в семье и в обществе. С потрясающей силой показано в рассказе «Госпожа Хана», как затягивается петля на шее прекрасной, благородной женщины, тонкой и умной, как мечется она, одинокая и покинутая, в своем безысходном горе.

Женщина в рассказах Переца — душа семьи. Писатель преклоняется перед ее гордым одиночеством в любви, перед ее кротостью и самоотверженностью («В почтовом фургоне», «Мендл, муж Брайны» и другие).

Перец всю жизнь страстно искал подлинную любовь и уважение в отношениях между людьми, и любой вид угнетения претил ему. Он мечтал о сильной,