Вадим Цымбурский Россия: линии разлома

Интервью старшего научного сотрудника Института философии РАН Вадима Цымбурского интернет-изданию "Агентство политических новостей"

— Что происходит с СНГ? Его пространство разламывается. Такое впечатление, что мы имеем дело с тотальной реструктуризацией известной нам реальности.

— В 1993 г. я написал статью "Остров Россия". В этой статье вырисовывается картина бывшего СССР как зоны ничейных пространств, на которых происходят конфликтные процессы, вроде словацкой военной демонстрации у границ Украины. Я тогда назвал территории между Россией и старой Европой "территориями-проливами". Тогда мне не приходило в голову, что "территории-проливы" образуют нечто общее с Центральной Азией. Центральная Азия, казалось, была как будто в стороне. В 1995 г. последовали первые заявки на расширение НАТО и заявление, что НАТО не будет вводить свои войска и ядерное оружие на территории, смежные с Россией. Картина выглядела так, как если бы Запад пытался тогда выкроить на "территориях-проливах" свои зоны влияния, оставляя некоторую их часть под контролем России и учреждая на подконтрольных себе "территориях-проливах" специфический политический режим.

Затем появляется моя статья "Земля за Великим Лимитрофом", это конец 1995 г. Для меня становится очевидным, что нельзя говорить о каких-то специфических восточно-европейских "территориях-проливах", отделяя их от судьбы Кавказа и Центральной Азии. Становилось ясно, что все бывшее постсоветское пространство прочерчивается как единый пояс. Единый пояс, отделяющий Россию от всех примыкающих к незамерзающим океанам центров силы и цивилизационных центров: это Евроатлантика, это арабо-иранский Ближний и Средний Восток, это Индия. Прочерчивается гигантская "подкова", отделяющая Россию от этих территорий. "Подкова" западной Евразии. Стало ясно, что это единая система, которую я обозначил понятием "Великий Лимитроф". Но одновременно шли интересные процессы в Восточной Азии. Проблема тогдашнего режима в Монголии, достаточно четко антироссийского. Проблема возможной дестабилизации в Южной Сибири — в Туве, Бурятии. Возникла мысль о возможности потрясений в этом поясе. Что это будут за потрясения? Возникнет некая специфическая система, отодвигающая Россию от Китая и управляемая США и Японией.

Об этом писал патриотический эксперт Суриков. Или же это будет пояс, направляемый Китаем и в значительной степени оказывающийся под его контролем? Таким образом, модель Великого Лимитрофа пришлось дополнить восточной частью, поясом тюркских, монгольских, как говорят лингвисты, алтайских народов, простирающимся по стыку России и Китая и замыкающимся на еще одном алтайском народе — корейцах. Очерчена была система Великого Лимитрофа — от Корейского полуострова и до Финляндии. Я думаю, эта модель действенна и эффективна. Не будучи никем из западных лидеров заявлена в качестве официальной, она лучше описывает политику республиканской и поздней демократической администрации, чем трактаты таких идеологов, как Бжезинский. Вспомните его книгу "Великая шахматная доска". Книга вызвала большой шум из-за содержащихся в ней демонических замыслов. Книга больше заслуживала улыбки из-за ее неэффективности и утопичности. Вспомните, что писал в ней этот человек: он предлагал применить к России ослабевшей, откатившейся за Великий Лимитроф, практически ту же политику, которую Соединенные Штаты проводили в отношении СССР — гигантской силы, наступающей на "приморье Евразии".

— Почему вы считаете, что Бжезинский ошибался? Его принято считать одним из наиболее ярких если не стратегов, то идеологов внешней экспансии Соединенных Штатов.

— Бжезинский предлагал тогда взращивать по европейской кайме новые огромные центры силы — Китай, Иран, Турцию, усиливать Европу, открывать им путь для экспансии на Великом Лимитрофе, открывать им путь для выкраивания новых зон влияния. Он надеялся, что эти силы будут вечно благодарны США как своему покровителю и будут вечно ориентироваться на него в большей части XXI в. Мне уже приходилось писать о том, как выглядит модель Бжезинского с точки зрения классической западной геополитики. Взглянем на таких классиков западной геополитики, как англичанин Маккиндер и американец Спайкмен. Маккиндер четко писал, что претендентом на мировое господство может быть только сила, которая бы сочетала контроль над центральными районами Хартленда в Евразии с твердыми позициями на океане. Фактически Бжезинский предлагал взращивать по евразийской кайме центры силы, которые сочетали бы прямой выход к океану с прорывом в Хартленд и контролем над ним. Я считаю, что Маккиндера это повергло бы просто в ужас.

Возьмем другого великого человека, Спайкмена, который писал, что, с точки зрения Соединенных Штатов, опасность должна представлять не хартлендовская Россия — по крайней мере постольку, поскольку она не прорывается в океанское прибрежье Евразии, — наибольшую опасность должны представлять центры силы, вырастающие по прибрежной кайме, поскольку их союз способен окружить Соединенные Штаты с разных сторон и заблокировать их на карте земного шара. Бжезинский предлагал выращивать именно такие центры силы, и он думал, что они окажутся навек благодарными Соединенным Штатам. Совершенно очевидно, что модель Бжезинского — абсурд с точки зрения классической геополитики.

Реально американская администрация пошла по иному пути. Она сочетает утверждение своей позиции вдоль полосы Великого Лимитрофа с давлением на приокеанские центры силы со стороны океана.

Они реализуют схему Маккиндера. Маккиндер писал от имени Англии. Англия всегда имела крепкие позиции в приморье, но у нее не было сильных позиций в Хартленде. Попытки продвинуться на Хиву или Бухару заканчивались обычно тем, что английских эмиссаров сажали на колья. Англия никогда не была хозяйкой этой области. Поэтому, когда Маккиндер писал, что владыками мира будут те, кто сможет сочетать контроль над Хартлендом с сильными позициями на океане, для него это не было программой английской политики, это было предупреждением: "Бойтесь России!" Для Соединенных Штатов сейчас это становится фактически программой. Они сочетают сильные позиции на океане с развертыванием своих центров влияния в полосе Великого Лимитрофа, вклинивающихся в мягкое подбрюшье России и тылы Индии, Китая, Ирана, охватывающие классический Хартленд. Они получают возможность, особенно благодаря своим центрально-азиатским базам, давить на эти центры силы сразу с двух сторон. Они имеют возможность давить