этих устрашающих деревянных идолов, призванных отпугивать злых духов. После чего можно услышать поступь грядущих длинных зимних ночей.

Когда солнце опустилось за холмы, из дальнего конца деревни все еще доносились звуки квенгари, похожие на женские причитания и всхлипывания. Наверное, это могло продолжаться всю ночь. Хотя, по правде говоря, только сейчас начиналось настоящее веселье для девушек и незамужних женщин, когда в ожидании восхода луны они собрались на песчаном берегу реки и слушали плеск воды.

Накрыть вам стол? - спрашивала уже во второй раз горничная Кви Нё, стоя у дверей террасы. - Ужинать будете?

Из комнаты не последовало ответа.

- Нужно зажечь лампу, - сказала тогда Кви Нё и вошла внутрь помещения. Чхампан Чхве Чи Су сидел за низким столиком, уткнувшись в раскрытую книгу. Сумеречный вечерний свет, напоминающий цвет выцветшей бумаги ханди^[4], проникал в комнату. Действительно ли господин читал в полумраке? Луч света тусклой золотой полоской заскользил по переносице Чхве Чи Су. Сбоку резкий профиль его носа как нельзя лучше передавал состояние душевной тревоги, словно человек был опечален несовершенством мира. Оттого и вся комната была наполнена флюидами тревоги и беспокойства. Казалось, что мужчина в следующую минуту вскочит с места и закричит, выпучив глаза. Но он только произнес:

- Приготовь постель.

- Хорошо, - отозвалась горничная. Хозяин даже не взглянул на нее, он выглядел утомленным событиями, связанными с сегодняшним праздником.

Расстелив постель на теплом ондоле^[5], Кви Нё вновь спросила янбана, не будет ли тот ужинать, но не услышав ответа, удалилась. Она прошла мимо столовой и прихожей, вошла в прилегающую комнатку, достала из-под кофточки на груди крохотное зеркальце, стала изучать себя, пригладила волосы, поморгала большими черными глазами и вернула зеркальце на место.

Тусклый свет проникал сквозь бумагу раздвижной двери, выходящей на задний двор и окруженный живой изгородью из трехлистного понцируса. Неподалеку зеленела бамбуковая роща, у края ее стоял дом, крытый черепицей, в нем жил управляющий Ким Пхан Суль с женой, они оба служили у Чхве Чи Су.

Горничная вышла, и только собралась было сунуть ноги в соломенные сандалии, как ее внимание привлек человек за изгородью. То был батрак Ку Чхон, шедший в задумчивости. Женщина проводила его глазами и хитро улыбнулась. Надев обувь и приподняв подол юбки, она направилась к хозяйственным пристройкам.

Деревня погружалась в сумерки.

Небрежно одетая миссис Ким суетилась на кухне. В огород, где росли редька и китайская капуста, пробрались куры. Им в это время пора было уже удалиться в сарай, но куры всё что-то выискивали, разгребая землю лапками. А Ку Чхон, глядя себе под ноги, неспешно поднялся на холм к беседке с изогнутой кровлей крыши, там уселся на верхние ступеньки, положил руку на балюстраду. Намеревался ли он ждать восхода луны? В деревне окна домов пока еще были темны, только одна зажженная шестиугольная лампа, висящая на колонне террасы господина Чхве, излучала матовый свет.

Скоро взойдет луна. Она осенит своим светом окрестности, пруд с плавающими листьями ряски и кувшинки, соломенные крыши хибар, на которых лежат тыквы-горлянки, тропинку в сосновом лесу, очень похожую на узенький пробор в волосах женщин. Всё окружающее уподобится целомудренной небесной деве, призванной для ласки, но она, не обретшая земное тепло, бесплодна. Луна - одинокая странница потустороннего мира, блуждающая по темной Реке Времени.

Слегка прикрыв глаза, Ку Чхон смотрел на деревню. В прошлый месяц там был построен Дом Луны.

«Ю-у-у-у! Луна появилась! Луна! Луна!..» - донеслись отдаленные крики детворы, им вторили собаки своим дружным лаем.

Деревенские жители окружили Дом Луны и зажгли неподалеку костер. Огонь разгорался. Женщины, сложив руки у груди, клали поклоны. У мужчин лица, освещенные пламенем костра, раскраснелись, а глаза блестели точно угольки.

Завершив молитву, люди принялись шуметь, как торговцы в базарный день. Мужчины задымили трубками, а женщины сморкались, утирались подолами юбок, расспрашивали друг дружку о делах. Это были извечные разговоры о здоровье близких, о хлебе, о приплоде живности, о надобности приготовления погребальной одежды для стариков и прочее, прочее. Они делились и беспокойством по поводу Лунного Дома, что, мол, неровен час, он может загореться от разгорающегося костра. И если Дом охватит огонь, он обрушится, и на месте руин будут бродить лишь тени духов.

Луна медленно поднималась на небо, освещая своим неверным светом горный хребет. Листва на деревьях, сплошная черная масса покачивалась. А стройные и длинные ветви - словно коричневатый оттиск Издалека доносились, точно рыдания, звуки музыкальных инструментов, квенгари и гонга. А песни девушек на берегу слышались всё ближе и ближе.

Вот луна повисла над горными вершинами, она почти красная, но очень скоро станет мертвенно-белой. Река Сомчжин брала начало от земель провинции Чолладо и тянулась до самой провинции Кенсангдо, петляя меж горных кряжей, темными силуэтами виднеющимися в пространстве.

Ку Чхон сидел в беседке и наблюдал за восходом луны. Глаза его поблескивали, свет луны ли в них отражался или то были слезы?

Глава 1. Со Хи

Управляющий Ким Пхан Суль громко возмущался:

- Что за люди! Каждый год приносят одни неприятности!

- Правда? Неужто они делают это по собственной воле? - не замечая его гнева, мрачно возразил собеседник.

- Замолчи! Если бы было не так, и у меня дела пошли бы иначе. Наш бык сдох. И я не мог работать, потому что сломал ногу. Из-за свадьбы я залез в долги, которые надо отдать частью урожая. В общем, одни проблемы.

- Пусть пронзит меня молния, если я в чем-то виноват. Уж лучше бы не говорили таких обидных слов.

- Так больше нельзя, мы - точно деревца, сдавленные стенами. Как нам дальше быть?.. Взять хотя бы земельных арендаторов. Они горазды лишь жаловаться и вымаливать скидки для собственной выгоды.

Несколько дней кряду в хозяйстве чхампана Чхве Чи Су царило оживление, кипела работа, люди копошились, как муравьи. Просторные кладовые и амбары заполнялись мешками с зерном. Измотались не только люди, но и животные: лошади и быки.

Слуги сновали туда-сюда, в больших котлах варилась еда для собравшихся гостей: управляющих из окрестных и дальних деревень. Они сидели допоздна, изрядно набрались и, перебивая друг друга, загалдели:

«Послушайте! Только послушайте меня!»

«Чего слушать, и так все ясно. Тут явно недостача».

«Я это и собирался сказать».

«Хоть тысячу раз говори. А факт