здорового певца! Эрик встретил ее, улыбаясь и широко распахивая двери.

— Ты! — вскрикнула Джулия. — Ты не болеешь! Ты даже не чихаешь!

— Могу покашлять, если тебе станет от этого легче! — заявил парень, предусмотрительно отобрав у нее тяжелые сумки. — Иначе тебя сюда не затащишь!

Она очень хотела его стукнуть, а он хорошо подготовился, подхватил девушку на руки и принес в гостиную, где был накрыт стол, горели свечи, и оставалось только открыть бутылочку дорого вина. Джулия стояла среди всей этой романтики с не эстетично раскрытым ртом. Пользуясь ее замешательством, Блайд сунул в руку гостьи бокал, быстро налил ароматный бардовый напиток и усадил девушку на диван.

— Сегодня ты останешься у меня! — заявил он и уловил подвергающий сомнению его уверенность взгляд украинки.

— Ну, если ты чем-нибудь отравишься и тебе будет очень плохо, то я, возможно, посижу с тобой, пока тебе не станет легче! — намекнула Джулия и покосилась на стол. — На добровольное отравление у тебя есть ровно пятнадцать минут!

— Джулия, я уезжаю! — выдал Блайд, и девушка, чуть не поперхнувшись глотком вина, отставила бокал.

— Турне, — пояснил он. — В Америку. Полгода.

Гостья побледнела. У нее сейчас бы совершенно потерянный вид.

— Поэтому я и хотел побыть с тобой.

— Когда ты уезжаешь? — промолвила Джули, хотя язык отказывался повиноваться, а губы будто онемели, с трудом разжимаясь.

— Завтра. Самолет в одиннадцать. — Отвечал он, наблюдая, как ее цвет лица меняет оттенки белого, серого и зеленого.

— Тебе помочь собраться? У тебя ведь обычно такой бардак… — затараторила девушка, но Блайд только покачал головой, присев рядом.

— Лучше иди сюда! — позвал он, и Джулия прильнула к его груди.

Они улеглись на диване и смотрели на горящие свечи, вслушиваясь в биение собственных сердец. А потом изучали лица друг друга, чтобы лучше их запомнить. Так они и не заметили, как прошла ночь и настало утро — время расставания.

Печальные прощающиеся, радостные встречающие и просто ожидающие — среди них, словно статуи, которым неведомы эмоции, стояли двое: звезда и его менеджер. Музыкант иногда поглядывал на вход.

— Она придет! — заверил Роберт друга, догадываясь, кого хочет увидеть тот.

— Вряд ли, — покачала головой Блайд. — Мы еще вчера попрощались. И у нее фотосессия на это время назначена…

Но менеджер не верил, что Джулию остановят какие-то там рабочие моменты. И она не изменила своих привычек. Роб заметил, как сквозь толпу пробирался высокий, похожий на скалу Честер, а следом за ним шла рыжая взволнованная девчонка. Менеджер стукнул кулачком друга в плечо и помахал товарищам.

— Эрик, — позвала парня долгожданная персона, и Роб злорадно ухмыльнулся, кивнул Блайду и отозвал Честера пообщаться в сторонку.

— Привет, — музыкант не заметил, как быстро изменился в лице при виде девушки.

— Я боялась не успеть, — волнуясь, говорила она, скользя взглядом по его фигуре. — Мне с утра как-то странно…

— Давай отойдем. Здесь сильно шумно! — предложил он, чтобы их разговору никто не помешал, и в особенности любопытные менеджеры. Поэтому, подхватив под локоть Джулию, отвел ее в менее людный коридор.

— Так ты странно себя чувствовала?.. — напомнил ей он, облокачиваясь о стену.

— Не важно. Что бы там ни было… — Отмахнулась от объяснений она, нервно терзая в руках сумку. — Я хочу, чтобы ты надел это!

Она достала из кармана простенький маленький крестик на цепочке.

— Это подарок? — улыбнулся Блайд, рассматривая протянутое ему.

— Амулет на счастье, главное — наудачу! — Ей пришлось встать на носочки, чтобы надеть ему на шею украшение. Он привычно положил руки ей на талию, обнимая, пока она справлялась с застежкой. Ее тепло не туманило разум, а с удвоенной силой обволакивало его дымкой, подчиняя себе. Эрик даже на мгновение забыл, что вокруг люди. Парню пришлось развернуть ее лицо к себе, приподняв за подбородок, ведь сама она боялась смотреть на него. Ему показалось, что она вот-вот расплачется. Эрик склонился к ней, будто для поцелуя в губы, но вместо этого одарил нежным поцелуем в щеку, помня о дурацком разговоре на тему «что есть выдуманное, а что реальное»…

— Спасибо. Поужинаем, когда вернусь? — внезапно спросил Блайд, переводя тему.

— Ты уезжаешь на полгода, и когда вернешься, два раза передумаешь, будешь уставшим… И… — перечисляла она.

— Но ты все равно накормишь меня! Ты же не дашь мне умереть от голода? — продолжал улыбаться он, взяв ее за руку. — Не оставишь друга в беде?

— Нет, не оставлю! Кстати, о еде! — Она достала сверток. — Съедите, когда приземлитесь.

— Джули, — хотел что-то сказать Эрик, став очень серьезным на мгновение, но его прервали. Роб прокашлялся, тонко намекая на скорое расставание.

— Тебе пора! Иди! — отступила на шаг Джулия. Эрику вдруг очень не понравилось это движение. Оно причиняло боль. Блайд опустил голову, глядя на ноги девушки.

— Хорошо, — он сделал шаг, второй. Потом обернулся, вернулся и крепко прижал ее к себе. Она уже всхлипывала, не сумела сдержать слезы. Эрик поцеловал ее в рыжую макушку и ушел. А Джули несколько секунд приходила в себя, уставившись в пол. Вытирала слезы.

— До встречи! — одними только губами прошептал Блайд, бросив последний взгляд на стоящую рядом с менеджером девушку.

— Может, стоило попрощаться несколько иначе? — тут же возник рядом с Эриком Роберт. Музыкант еще раз окинул взором украинку, не сводящую с него глаз, и улыбнулся.

— Отстань от меня! — отмахнулся Эрик, продвигаясь вместе с толпой по коридору.

— А, может, все-таки стоило признаться? Ну, сказать, что любишь, — продолжал гнуть свое менеджер.

— А я не люблю! — выпалил Блайд, заставив друга остановиться.

— Ты такой… — не смог подобрать слов он, продолжив двигаться к выходу из терминала. — Зачем тогда были все эти нежности, страсти, ревность?

— Ты не понял! — постарался объяснить музыкант. — Что-то есть. Но насколько это крепкое, и можно ли это назвать любовью… Время покажет. Думаю, турне все расставит на свои места.

— Ты рискуешь! Серьезно рискуешь! — сказал Роберт, опустив голову. Ему не хотелось смотреть на друга. Он считал его действия и рассуждения неправильными. — Можешь упустить ее. Пока тебя не будет, появится какой-нибудь более расторопный парнишка и…

— Сомневаюсь, что за полгода что-то изменится! — очень самоуверенно заявил Эрик…