говорит. Произносит слова, которые не имеют смысла, не на английском языке, ведь они не могут означать это на самом деле:

— Мы твои соседи по комнате, Кэссиди.

Блядь.

Я хмурюсь.

— Невозможно, — говорю я, покачивая головой.

— Позволь мне взять это у тебя, — предлагает Энтони, хватая сумку с моего плеча, прежде чем я смогу запротестовать и понять происходящее. Он поворачивается и бросает её на мою кровать, стоящую напротив их двухъярусной кровати у дальней стены.

— Мы оставили для тебя большую кровать, так как привыкли делиться, — добавляет Вин, шагая по комнате, чтобы взять мою другую сумку.

— Стоп, стоп, стоп, — говорю я, хватая свои вещи. Они оба смотрят на меня, выжидающе приподняв брови. — Это неправильно. Разве мы… Я имею в виду… Не это… Я не думала, что комнаты будут смешанного типа.

— Ты не читала веб-сайт? — Вин приподнимает бровь. Он всё ещё раздражающе, дерзко ухмыляется. — Это было прямо на главной странице. Нововведение. Прогресс и всё такое.

Моё лицо горит огнём. Мало того, что я застряла с двумя парнями, так они как-то прочитали то, что пропустила я? Даже после всей моей подготовки… Как я могла пропустить столь важное обновление?

— Но…

Энтони возвращается ко мне. Он стоит прямо в дверях, в нескольких дюймах от меня, возвышаясь надо мной. И ухмыляется мне, его голубые глаза безумно ясны и невинны.

— Это же не будет проблемой для тебя, правда? В конце концов, в администрации сказали, что ты отметила в документах, что готова делить комнату с кем-то…

Дерьмо.

— Я не думаю…

— Кем-то, не включая парней? — догадывается Энтони, склоняя голову, когда его голубые глаза находят мои. — Ты не думаешь, что мы поладим?

— Это не… Я имею в виду. Я не знаю тебя… — качаю головой, пытаясь очистить свои мысли. — Ничего личного. Это просто…

— Неожиданно? — спрашивает Вин, присоединившись к нам с Энтони. Он ухмыляется, внимательно наблюдая за мной. — В этом-то и смысл этого года? Колледж меняет всех неожиданным образом.

Рядом с ними двумя моя голова начинает кружиться. Оба парня великолепны, но совершенно противоположны. Вин тёмный, выглядит как плохой мальчик, словно дьявол воплоти на одном плече, в то время как Энтони — ангел на втором. Только на этот раз дьявол и ангел наступают на меня.

Я хмурюсь, надеясь, что они истолкуют горячий румянец на моей коже как гнев, а не то, чем, боюсь, это является в действительности…

Притяжение.

— И неожиданно, и безумно.

— Что случилось? Ты думаешь, что-то неожиданное может произойти, если ты разделишь комнату с нами? — Энтони не двигается, не трогает меня, но ему это и не нужно. Его взгляд словно прикосновение, так пристально он смотрит на моё тело, изучает изгибы. От этого мне становится жарко.

Я вздыхаю.

— Конечно, нет.

— Ну, тогда, что плохого в том, чтобы поделиться спальней? — ухмылка Вина расширяется. — Если ты так уверена в том, что ничего не случится…

— Это просто… — дерьмо. Он прав. В смысле, в чём проблема, правда? Чем это отличается от общения с девушками? Я уже знаю себя — я целеустремленная и серьёзная. Меня никогда прежде не волновали горячие парни. Почему же сейчас что-то должно быть по-другому? Я качаю головой и прохожу между парнями в комнату. Мои плечи касаются обоих одновременно, — их голых тел — и мне нужна вся моя сила воли, чтобы не задрожать от восторга от этого прикосновения.

— Ничего. Нет никаких проблем, — говорю я, шагая к своей кровати, чтобы распаковать сумку. — Всё в порядке.

— Хорошо. — Когда я оборачиваюсь, Энтони, чуть склонившись, стоит в дверях, изучая меня, а Вин возвращается к переодеванию.

Когда Вин снимает шорты, оставаясь в боксерах, я вспыхиваю ярко-красным и отворачиваюсь. Хотя успеваю мельком увидеть выпуклость в паху, и его длинные, мускулистые, полностью загорелые ноги.

— Я… Я… Я оставила кое-что внизу… — начинаю говорить, но Энтони перебивает меня.

— Как выглядят твои сумки? — спрашивает он, выпрямляясь и хватая футболку с верхней кровати. — Я заберу их.

— О, нет, я не могу, это…

— Самое малое, что мы можем сделать, чтобы компенсировать неудобство нашей прекрасной новой соседки в первый день, — прерывает он, сужая глаза и улыбаясь.

Теперь я чувствую себя ещё хуже. Я не только ужасно отреагировала, но и они так добры и спокойно к этому отнеслись.

— Эм… Они просто чёрные, как и эти, но с розовыми бирками… — я отталкиваю свою сумку ногой. — Я пойду с тобой.

Парень качает головой.

— Не беспокойся. Оставайся здесь, распаковывай вещи. Пообщайся с Вином, — добавляет Энтони, подмигнув, что заставляет меня взглянуть в сторону упомянутого парня.

Боже. На нём нет ничего, кроме полотенца, обёрнутого вокруг его талии, которое открывает заостренные V-мышцы, ведущие прямо к его паху. Я чувствую себя, словно оказалась в Бойцовском клубе наяву, стоящей между Брэдом Питтом и более мускулистым Эдом Нортоном.

— Эм, — произношу я.

Но обернувшись, вижу, что Энтони уже нет.

— Не обращай на него внимания, — говорит Вин, наклоняясь за сумкой для душа, и скользит в шлёпанцы. — У него просто комплекс героя, помогающего красивым девушкам в беде.

Глаза парня скользят по моему телу, пока он говорит это, а я и не знала, что могу так сильно краснеть. Дерьмо.

От напряжения в моём животе, словно что-то затягивается в узел, и ощущение лишь усиливается. Сейчас я ощущаю запах Вина, такой же пьянящий, как Энтони, но более тёмный. Энтони пахнет соснами и свежим горным воздухом, тогда как запах Вина больше похож на запах земли после внезапно прошедшего дождя. Настоящий, осязаемый. Слишком близко ко мне.

— Извини, что я так плохо отреагировала, — добавляю я, сглатывая, чтобы избавиться от кома, ставшего в горле и сухости во рту. — Просто я была удивлена. Это не значит, что я ненавижу парней.

— Я, конечно же, надеюсь, что это не так, — отвечает Вин, смеясь. — Это был бы печальный день для нашей половины человечества.

Чтобы отвлечься, я отворачиваюсь и начинаю копаться в сумках.

— Так вы, ребята, тоже играли в лотерею случайных соседей? — спрашиваю я, стоя спиной к нему.

— Нет, — отвечает Вин, удивляя меня. — Я знаю Энтони с самого детства. Но мы хотели номер с кем-то третьим. Немного перемен.

Когда я не смотрю на него, намного легче вести нормальный разговор. Может, мне придётся делать так весь год. Говорить с ними с закрытыми глазами или спиной.

Опять же, может быть, будет легче игнорировать их, когда они наденут какую-то проклятую одежду.

— Круто, — говорю я, всё ещё