образованного человека и точному произношению.

— Вы прослушали важнейшие новости нынешнего дня. Для вас их читал я, Альвар Лиделл. Повторяю главный пункт текущей сводки: окончание войны между Великобританией и Германией. Предложение о перемирии было получено из Германии в полдень по среднему гринвичскому времени, и представлено Кабинету лордом Галифаксом. Как считается, условия, содержавшиеся там, признаны удовлетворительными. Поэтому Министерству иностранных дел приказали связаться с герром Риббентропом для получения британского экземпляра соглашения с предложенными условиями. После подписания перемирия герром Риббентропом и представителем Его Величества в Женеве, военные действия между Великобританией и Германией прекратились сегодня, в 18:00 по среднему гринвичскому времени, в ожидании переговоров по окончательному мирному соглашению.

— Не могу в это поверить. Я никогда не думал, что Уинстон вот просто так сдастся, — сэр Мартин был ошеломлён, его лицо побелело от шока.

— Мы ведь не знаем, что это сделал он. Его даже не упоминали.

Сэр Эрик откашлялся и глубоко вздохнул.

— Мы вообще многого не знаем о том, что там происходит. Если бы один из секретарей не включил радио, чтобы узнать счёт в крикет, мы и понятия бы не имели о том, что там творится. Все, кто слышал, поклялись хранить тайну. Но вести так или иначе скоро просочатся.

— Вы имеете в виду, что и мы не знали? — как бы там ни было, лицо сэра Мартина стало ещё бледнее.

— Никто ничего не знает. Секретариат кабинета министров – наверняка. Кабинет наместника? Я-то точно нет…

— Скоро узнаем.

Сэр Мартин поднял трубку телефона.

— Оператор, соедините меня с кабинетом лорда Линлитгоу². По высшему приоритету.

Пока связь устанавливалась, он прикрыл микрофон рукой.

— Я сомневаюсь, у себя ли маркиз, но можно застать Джерри, его секретаря… Привет, Джерри! Босс на месте?.. Ты уже слышал новости?.. О выходе Британии из войны… Нет, я не шучу. Это было на Би-би-си, в выпуске Альвара Лиделла. Само собой, буду держаться.

Сэр Мартин снов прикрыл микрофон.

— Джерри проверяет телеграммы из Лондона. До сих пор ничего… Привет, Джерри, совсем ничего? Это очень странно. Лучше сразу же свяжись с наместником.

— Мартин, всё настолько плохо, как кажется? Британия сдалась?

— Ещё хуже. Из Лондона не было никаких сообщений. А что касается нас… Британия только что вышла из войны и вся ответственность теперь свалилась на наши плечи.

Семейное святилище, дворец Банг Пхитсан, Бангкок, Таиланд

Принцесса Суриётай³ затеплила благовония перед статуей Будды и опустилась на колени, слушая тихий исчезающий перезвон. Перед тем, как преклониться перед статуей в молитве, она ударила в маленький гонг. Этот звук подхватил её, напоминая звуки всех гонгов, которые она слышала за столько лет. Последние годы были спокойны. Ранее, в 1932-м, государственный переворот установил в Сиаме выборное правительство и превратил королевскую семью из абсолютных монархов в конституционных. Во многом это было важно для выживания как монархии, так и страны, которой она служила. Некоторые горячие головы хотели зайти ещё дальше – превратить страну в республику, но их оказалось легко победить. Пара лет ушла на то, чтобы обходными манёврами окончательно расстроить их планы, это дало определённый практический опыт. Да уж… практический опыт в командовании современными воинскими частями.

Суриётай упрекнула себя за то, что не поняла: нынешнее спокойствие слишком хорошо, чтобы продлиться. Перед нею бывало столько чрезвычайных ситуаций, столько проблем, которые следует решать, но ни одной, подобной этой. Она казалась незначительной и далёкой. Когда принцесса, размышляя, пропускала её суть и итоги размышлений сквозь свой разум, всё оказывалось сцепленным, взаимосвязанным. Последствия и результаты противоречили друг другу, одно влияло на другое; каждое предполагаемое решение могло привести как к плохому, так и к хорошему. Всё множество причинно-следственных связей, политических решений и их последствий, выводило к бедствию.

Пока она созерцала статую, её взволнованный ум углубился в проблему. Большую, серьёзную, затрагивающую весь мир. Её страна была всего лишь небольшой частью того мира, затмеваемая окружающими державами. "Когда слоны дерутся, мышей топчут". Старая поговорка пробежала по краю её разума, но последствия виделись совершенно ясно. Если не сделать хоть что-нибудь, и сделать быстро, то Таиланд растопчут в пыль. На мгновение её ум возмутился идиотами в Европе, запустившими этот камень. Она беспощадно смахнула мимолётный образ, оставив только ледяную ясность видения. Это было её даром. Она не всегда владела им; ранее она так же подвергалась воздействию эмоций, омрачающих её суждения, но искусство самообладания преподавалось ей терпеливо и всесторонне. Дар действительно был даром, и теперь она дорожила им даже больше, чем другим, который она тщательно скрывала. Она понимала, что ей потребуется каждая крупица озарения, чтобы проложить свой путь в такой обстановке.

Первая мысль, которая пришла в её голову, говорила – из-за внезапного краха Великобритании и Франции некоторые их активы попали в пределы, куда она могла дотянуться. Земли, украденные Францией в последней половине XIX века, были только одним из урожаев, готовых к сбору. Проблема в том, что другие также положили глаз на эти территории, и прежде всего японцы. Зрелище дерущихся слонов ещё раз пришло ей на ум. Когда слоны дерутся, для мышей существует всего три способа выжить. Нужно оказаться где-то в другом месте – такого выбора не было. Второй – объединиться с одним из слонов. Этот вариант вполне осуществим. И третий – стать слоном. Этот выбор также был недоступен.

Или как? Внезапно её ум вцепился в идею, вгрызся в неё, крепко ухватив. Действительно ли это настолько невероятно? Могут ли пути вещей так резко измениться? Суриётай села на пятки. Любому стороннему наблюдателю показалось бы, что она продолжает молитву в семейном святилище. На самом деле перед её внутренним взором находилась стена водопада. Полотно разноцветных огней, сцепляющихся и сливающихся только для того, чтобы вновь разделиться и обособиться. Вот события, которые соответствовали им, заклубились и сплелись. Когда это произошло, она оценила их и измерила возможности. Одна отдельная нить начала расти быстрее, чем другие; её цвет пульсировал ярче и сильнее остальных. Она посмотрела на неё и отделила, пристально исследовав и найдя сопутствующие требования. Сделав так, принцесса поняла, что это возможно.