Из португальской поэзии XX–XXI веков: традиция и поиск

Перевод и вступление Ирины Фещенко-Скворцовой

Все в Португалии связано с морем, все «танцует» от него. Недаром Мануэл Алегре в одном из своих стихотворений назвал Португалию «страной, где много моря». Море плещется в стихах Луиса Камоэнса (Луиша де Камойша — так произносится его имя на его родине) и Фернандо Пессоа (Фернанду Пессоа). Отзвуки морской стихии слышны в стихах многих поэтов, перенявших эстафету от «двух великих португальцев».

Я хочу остановиться только на нескольких поэтах. Почему я выбрала именно их? Возможно, они наилучшим образом соответствуют моему представлению о душе Португалии, отражающейся, как в зеркале, в португальской поэзии.

Стихи, романы и эссе Жозе Режиу отличаются мистическим и в то же время интимным тоном, в них затрагивается психология отношений человека с человеком, человека с Богом и Дьяволом (первая книга его так и называется «Стихи о Боге и о Дьяволе», 1926), отношений художника с современным ему обществом. Он полемизирует с писателями различных направлений в литературе (неореалистами, формалистами и т. п.), отстаивая независимость писателя от любого литературного направления и особенно от любой политической программы, что являлось в то время вызовом обществу, в котором он жил.

В 1965 году Амалия Родригеш^[1] записала на диске «Португальское фаду» Жозе Режиу (музыка Алайна Олмана). Это фаду из первой книги Режиу написано в соответствии с давними традициями фаду — особого жанра португальской песни, появившегося на улицах Лиссабона во второй половине XIX века, вначале как песни моряков. В различном исполнении оно до сих пор является одним из самых любимых, не только в Португалии, но и во всем мире. В нем поет сама «саудаде»^[2]. Именно португальские поэты некогда ввели в литературу чувство-идею «саудаде», видя в нем средство для встречи Португалии с самой собой, средство вернуть потерянную ею идентичность, средство возродить в португальском народе португальскую душу. Поэт служит посредником между Богом и человечеством, его миссия — быть вечным Прометеем, воспевать «саудаде», напоминая человеку о его божественном происхождении и о возможности возрождения. В словах поэта есть отзвук того божественного, что включает в себя душа человеческая.

Любовь народа к «Португальскому фаду» опровергает утверждения тех, кто считает: для современной Португалии это слово потеряло прежнее магическое значение.

Не меньшим успехом, чем «Португальское Фаду» пользуются в Португалии песни на стихи Мануэла Алегре. В молодости он был членом запрещенной Португальской коммунистической партии, выступал против фашистского режима Антониу Салазара. Был призван в армию, служил на Азорских островах и в Анголе, где некоторое время провел в тюрьме Луанды за участие в попытке восстания военнослужащих против колониальной войны. После возвращения в Португалию был выслан на север Африки, где также участвовал в борьбе против режима. В 1974 году Алегре вернулся на родину, вступил в Социалистическую партию, и с 1975 года постоянно избирается от нее в парламент. До 1974 года его произведения, издававшиеся за рубежом, были в Португалии под запретом и циркулировали в стране в качестве самиздата.

Его поэзия была и остается песней Свободы, из всех стихов португальских поэтов именно стихи Алегре больше всего поют, многие его стихи исполняются как фаду. «Песня о ветре что проходит» была написана в 1963 году и положена на музыку гитаристом Антониу Пуртугалом. Эта песня навсегда осталась в истории сопротивления диктатуре Салазара, это гимн сопротивления, хранящийся в коллективной памяти португальцев. Песня написана в традициях народных троваш^[3], в которых герой вопрошает облака, ветер, другие природные силы, животных о своей любимой. Во многом эта песня навеяна песнями Камоэнса, так же, как и Алегре, жившего в изгнании, далеко от родины, так же, как и он, державшего в одной руке оружие, в другой — перо.

Изгнание диктует и тему странствия в его поэзии, он и сам себя называет странником, бродягой («Книги португальца-бродяги», 2001). Это странствие, в котором так много от Камоэнса, оборачивается путешествием длиной в жизнь, целью, никогда недостижимой, постоянно отодвигающейся от путника, как далекий горизонт от моряка, стоящего за штурвалом.

Морская тематика была главной и в творчестве Софии де Мелу Брейнер Андрезен, одного из самых значительных португальских поэтов XX столетия, чьи стихи переведены на многие европейские языки. «Плавания» (или «Навигации») — название ее книги, впервые увидевшей свет в 1983 году, но так можно было бы озаглавить все ее творчество. Образ моря несет у Софии только позитивную окраску, она будто и не помнит об опасностях морских путешествий, о кораблекрушениях. Для Софии море — это метафора свободы, метафора экзистенции и творчества человека. София писала, что, разрабатывая эту тему, она проникает, словно взглядом исследователя, туда, где зарождается жизнь, где Я встречается с самим собой, где происходит очищение, физическое и духовное, где возможен побег из времени и пространства, благодаря тесной связи с мифом об Элладе и великими приключениями португальских первооткрывателей, связи с Бесконечностью.

Погружение в эту античную стихию, путешествие к началу времен позволяет поэту слышать голос вещей и видеть их, будто впервые. Идея творения находится в центре поэтики Софии де Мелу Брейнер. Она исповедует евангельскую истину: «В начале было Слово». Называть вещи — вот, что роднит поэтическое творчество и открытия мореходов прошлых эпох. Называть вещи — это значит лепить их форму, создавать их. Для поэта вещь не существует до того момента, пока он к ней не приблизится, пока она им не названа. Союз между речью и ви́дением усиливается ощущением присутствия того, о чем говорится, оно здесь, в пределах досягаемости взгляда как пишущего, так и читающего написанное.

Софию называют летописцем наизнанку: описываемые ею события начинаются именно в данный момент, время, протекшее с момента действительных событий, нивелируется. Море служит для Софии средством вечного возвращения не только пространственного, но и временного: «Так время может возвращаться / Мы всегда возобновляемся как море», — пишет София в одном из своих стихотворений. Античная Греция как символ начала мира постоянно присутствует в стихах поэта, дополняясь другими образами: Юг (португальский Алгарве), Восток (в том числе воображаемая Индия и Гоа, где она побывала) — это и есть тот земной рай, потерянный человечеством,