- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (63) »
Кирил Бонфильоли Эндшпиль Маккабрея Не тычьте в меня этой штукой
Все эпиграфы сочинены Робертом Браунингом, кроме одного — осязаемой подделки.
Это не автобиографический роман: это книга о каком-то другом дородном, беспутном и аморальном не первой молодости торговце искусством. Остальные персонажи тоже сравнительно вымышлены, в особенности — миссис Спон; однако большинство мест действия реальны.
Трилогия Маккабрея Toм I
ГЛАВА ПЕРВАЯ
История стара — но рассказать её не лучше?«Пиппа проходит»
КОГДА СЖИГАЕТЕ СТАРУЮ РЕЗНУЮ И ПОЗОЛОЧЕННУЮ РАМУ от картины, она приглушенно шипит в камине — испуская нечто вроде благовоспитанного ф-фух-х, — а сусальное золото окрашивает пламя в изумительную павлинью сине-зелень. Я самодовольно наблюдал этот эффект в среду вечером, когда меня навестил Мартленд. Он прозвонил в звонок три раза и очень быстро — властный человек в большой спешке. Я его более-менее ожидал, поэтому когда мой личный головорез Джок, воздев причудливо брови, просунул голову в дверь, я оказался способен вложить несколько апломба в реплику: — Вкатывай! Где-то в той макулатуре, которую Мартленд читает, он выискал, что тучные мужчины перемещаются с поразительной лёгкостью и грацией; в результате он скачет повсюду, как пышный эльф в надежде, что его подцепит лепрекон. Вот он вспрыгнул в комнату, весь такой безмолвный, кошачий и нелепый, и ягодицы его бесшумно колыхнулись. — Не поднимайтесь, — оскалился он, увидев, что я и не намерен. — Я угощусь, не возражаете? Проигнорировав более соблазнительные бутылки на подносе с напитками, он безошибочно цапнул из-под низу пузатый графин «родни» [1] и плюхнул себе непристойное количество того, что считал моим «Тэйлором» 31-го года. Уже одно очко в мою пользу, ибо графин я наполнил портвейном «Инвалид» невероятной мерзотности. Мартленд не заметил: мне два очка. Он, разумеется, всего лишь полисмен. Вероятно, теперь уже — «был» им. Мартленд опустил свою массивную корму в моё изящное «Режанс фотёй» [2] и учтиво почмокал губами над кармазинной гадостью у себя в бокале. Я почти слышал, как он нашаривает в мозгу искусную лёгкую реплику для начала разговора. Этакий штришок Оскара Уайлда. У Мартленда имелось всего две ипостаси — Уайлд и Иа-Иа. Невзирая на это, он весьма жестокий и опасный полицейский. Или, вероятно, «был» им… или это я уже говорил? — Мой дорогой мальчик, — наконец изрёк он. — Какая рисовка. Даже дрова теперь у вас позолоченные. — Старая рама, — ответил я напрямик. — Решил вот сжечь. — Но какое расточительство. Прекрасная резная рама Людовика XVI… — Вам чертовски хорошо известно, что это отнюдь не прекрасная рама никакого не Людовика, — прорычал я. — Это чиппендейловская репродукция с узором из оплетающей лозы, изготовленная где-то на прошлой неделе одной из тех фирм, что на Грейхаунд-роуд. Она от картины, которую я как-то на днях купил. Никогда не знаешь, что Мартленд знает и чего не знает, но по вопросу антикварных рам я был вполне уверен: даже Мартленду не удалось бы пройти по ним курса. — Но было б интересно, если б она оказалась Людовика XVI, вы же признаёте, скажем… где-то 50 на 110 сантиметров, — пробормотал он, задумчиво глядя в камин на её догоравшие остатки. В этот момент вошёл мой головорез и кинул сверху фунтов так двадцать угля, после чего отбыл, одарив Мартленда культурной улыбкой. Культурную улыбку Джок представляет себе так: подкатить часть верхней губы и обнажить длинный жёлтый клык. Мне, к примеру, становится страшно. — Послушайте, Мартленд, — равнодушно сказал я. — Если б я спёр этого Гойю [3] или перехватил бы его у скупщика, неужели вы, боже упаси, всерьёз полагаете, что я бы принёс его сюда прямо в раме? И после этого стал бы жечь эту раму в собственном камине? Ну то есть я же не тупица, правда? Он заиздавал растерянный и возмущенный бубнеж, словно у него и в мыслях не было царственного Гойи, чья кража из Мадрида не сходила с газетных страниц последние пять дней. Звукам он помогал лёгким трепетом рук, от коего некоторое количество сомнительного вина пролилось на близлежащий коврик. — А вот это, — твёрдо сказал я. — Ценный ковер «Savonnerie». [4] Портвейн для него вреден. Более того, под ним может оказаться хитро спрятанное бесценное полотно Старого Мастера. Портвейн для него очень вреден. Мартленд мерзко усмехнулся, зная, что я могу, весьма вероятно, говорить правду. Я застенчиво осклабился в ответ, зная, что правду и говорю. Из теней дверного проёма мой головорез Джок сиял своей культурнейшей из возможных улыбок. Случайному взгляду мы все показались бы счастливыми — окажись такой взгляд где-либо рядом. На данном этапе, пока никто не подумал, что Мартленд — никчемный остолоп (или был оным), мне лучше вас немного просветить. Вне всякого сомнения, вам известно, что, за исключением крайне чрезвычайных обстоятельств, английские полисмены никогда не носят с собой оружия, если не считать старой панч-и-джудской деревянной дубинки. Вы также знаете, что никогда, никогда не прибегают они к физической недоброжелательности: даже не осмеливаются теперь шлепать по попкам мальчишек, пойманных за воровством яблок, ибо опасаются обвинений в разбойном нападении, служебных расследований и «Международной амнистии». Всё это вы знаете наверняка, поскольку ни разу не слыхали о Группе Особых Полномочий — ГОП, — являющей собой причудливую разновидность внеполицейского подразделения, измышленного Министерством внутренних дел в припадке осознания реальности после Великого Ограбления Поезда. [5] ГОП была порождена «Королевским Указом в Совете» и обладала такой штукой, которая называлась «Запечатанным Мандатом» Министра внутренних дел и его государственного гражданского служащего — персонажа из тех, кто не так быстро увольняется. Говорили, что мандат этот покрывает пять страниц канцелярской бумаги и его надлежит подписывать заново каждые три месяца. Вся тяжесть песенки его [6] сводится к тому, что в ГОП следует набирать только самых милых и уравновешенных ребят, которым должно спускать с рук даже убийство — это по меньшей мере (если только они гарантируют результаты). Больше не может быть никаких Великих Ограблений, даже если для этого потребуется — свят, свят — замесить парочку
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (63) »