Литвек - электронная библиотека >> Бентли Литтл >> Ужасы >> Мальчик

Бентли Литтл Мальчик

Это случилось на третий день после переезда. Кент уехал на работу, и Кристина вышла полить клумбу возле подъездной дорожки. Пора бы уже распаковывать вещи, но один только вид всех этих коробок наводил уныние, так что она вышла хоть как-то отвлечься от стресса, что уже на протяжении двух недель был ее постоянным спутником. Ни она, ни Кент не знали никого в районе, так что, увидев двух женщин на тротуаре перед соседним домом, Кристина решила взять инициативу в свои руки и познакомиться.

Дженна жила в том самом соседнем доме, разведенная мама с сыном — тот ходил в местную начальную школу. Стройная, элегантная, она выглядела как типичная мама из рекламы моющих средств, и оказалась неожиданно приятной в общении. Вторая женщина, Саманта («называй меня Сэм»), жила с мужем и двумя дочерьми в том самом двухэтажном доме с шикарно обустроенным двориком, которым Кристина восхищалась еще до покупки своего дома. Обе они, к радости Кристины, были домохозяйками. Они с Кентом пытались зачать ребенка, так что в марте Кристина ушла с работы. У нее была куча свободного времени, но при этом очень не хватало живого общения — намного больше, чем она могла представить.

Так что знакомство с соседками было настоящим счастьем.

Дженна, как оказалось, жила на весьма щедрые алименты от бывшего мужа. Она организовала с соседями гражданский патруль, и раз в два месяца проводила у себя дома заседание книжного клуба, не считая собраний Женского комитета. Ее сын, Уилли, был парнем крепким — увлекался футболом, регби, бейсболом и баскетболом. Учился в пятом классе, но уже стал президентом школы. Муж Сэм был ортодонтом, а сама она — церковной активисткой и президентом клуба садоводов. Обе ее дочери состояли в команде чирлидерш.

Кристине с ними было очень уютно, и она размечталась, что когда у них родится ребенок, для него или для нее это будет отличное место, и все они станут хорошими соседями.

Во время разговора легкий ветерок, растрепавший ее волосы, подул в другую сторону, и тут воздух наполнился разрастающимся смрадом, отвратительной смесью запахов тухлых яиц и дерьма. Она не хотела ничего говорить, и промолчала бы, чтобы не показаться невежливой, но Дженна кивнула в сторону мальчика, проходившего мимо них на противоположной стороне улицы, вслед за стайкой хихикающих девочек.

— Это он, — сказала она, поморщив нос в отвращении. — Каждый раз, как он тут появляется, воняет на всю улицу.

— Не может быть, — сказала Кристина. — На таком расстоянии?

— Может, может, — подтвердила Сэм.

Конечно же, как только мальчик ушел дальше, запах начал рассеиваться.

Дженна наклонилась, и доверительным тоном сказала:

— Он не играет в футбол, знаешь. И не состоит в бойскаутах.

— Он…? — Кристина подняла руку, ладонью вниз, и поводила взад-вперед: в пригородах такой жест значит «гей».

— И не сомневаюсь.

— Его мама еле говорит по-английски, — добавила Сэм. — Они с Ближнего Востока. В прошлом году, на родительском собрании, она встала, чтобы представиться, и так разнервничалась, что вся вспотела. Пришла в каком-то халате, голова замотана шарфом, и из-за акцента ее никто не понял. Даже ей было ясно, что ей там делать нечего, так что больше она не приходила.

Кристина проследила взглядом за мальчиком до самого конца квартала. Проходили и другие школьники — кто-то парами, кто-то — группами. Похоже, тот мальчик единственный ходил один.

— Ладно, мне пора, — сказала Сэм. — У меня занятие по йоге.

Дженна кивнула.

— И мне надо выгулять собаку, пока она не взбесилась.

— Рада была с вами познакомится, — сказала Кристина.

Она знала, что надо бы идти заняться вещами, — одна мысль о подобной перспективе повергала ее в ужас. День казался бесконечно длинным. Поэтому, когда Дженна сказала: «Эй, как насчет зайти на чай после ланча, познакомимся поближе?», Кристина подпрыгнула от радости.

— Конечно, — сказала она.

Дженна повернулась к Сэм.

— А ты?

— Приду.

Дженна улыбнулась.

— Увидимся в час.

* * *
— А я сегодня познакомилась с соседками, — сказала Кристина за ужином.

— И…?

— Понравились. Дженна живет в соседнем доме. В разводе, у нее сын. Ему, наверное, лет десять, не знаю. Сэм, Саманта, живет в том шикарном доме. У нее с мужем две дочери, они чирлидерши.

— Чирлидерши? Ну ничего себе!

— Ну прекрати. Они — хорошие люди.

— Ну хорошо, хорошо. Ужин ты сегодня заслужила. Мы должны знать своих соседей.

Кристина замялась.

— И еще утром произошла одна странная вещь. Мы стоим на тротуаре, разговариваем. И тут внезапно появился запах… как из канализации. Я не поняла, откуда он, но как оказалось, он шел от мальчика, который шел в школу.

Кент растерянно нахмурился.

— От мальчика пахло канализацией?

— Да. Я думала, они пошутили, но это не так. Клянусь, как только он ушел, запах пропал. — Она решила сменить тему. — Короче, утром я поливала цветы, и познакомилась с соседками, а потом Дженна пригласила меня к себе на чай после обеда, и мы поговорили.

— И о чем же?

— Ну… о всяком.

— Так вот почему вещи как лежали, так и лежат.

— Я разобрала кое-что. И еще, — сказала она многозначительно, — дела пошли бы намного быстрей, если бы мне кое-кто помог. Откуда мне знать, что делать со всеми этими сувенирами «Доджерсов»?

Кент засмеялся.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал он. — После ужина посмотрим.

* * *
На следующий день это случилось снова.

В этот раз Кристина не поливала клумбу. Кент уехал в офис пораньше, и она тоже встала рано, быстро позавтракала, переоделась в рабочее, и принялась разбирать вещи. К тому времени она уже перебрала несколько коробок и вышла на улицу, чтобы успеть смять коробки и сложить картон в бак до приезда мусорщиков, и тут снова почувствовала тот самый смрад. На другой стороне дороги она увидела нестройные ряды детей, — кто шел, кто бежал, а кто скакал по тротуару.

Мальчик шел один. Тут с ним поравнялся паренек постарше, выбил книги у него из рук, и со смехом убежал. Вонючий мальчик остановился, наклонился, и безропотно собрал свои книги. Двигался он медленно, и Кристина подумала что он, наверное, слабоумный. Да, вполне может быть, только это не вызвало в ней ни капли сочувствия. Его покорность и заторможенность только раздражали — понятно, почему над ним издевались.

Она задержала дыхание, лишь бы не дышать этой мерзостью, но вдохнуть пришлось, так что она заткнула рот. Запах был такой, как будто сантехник вытащил черную дрянь, которой забилась труба в ванной, и бросил ее в кошачий лоток. Это все, что она могла сделать,