Михаил Иванович Ростовцев Рождение Римской империи

М. И. Ростовцев и его взгляд на историю гражданских войн в Древнем Риме

Михаил Иванович Ростовцев (1870–1952) — один из величайших мировых авторитетов в области истории античности, труды которого не выходят из научного обихода в течение многих десятилетий. Тем не менее, в советской России имя учено-го-эмигранта, как правило, обходилось молчанием. Лишь в конце 80-х — начале 90-х началось объективное осмысление наследия историка, стали появляться публикации, освещавшие его жизненный и творческий путь^[1]. Несколько позже был издан посвященный М. И. Ростовцеву сборник «Скифский роман»^[2].

Член Берлинской (с 1914 г.) и Российской (с 1917 г.) Академий наук, профессор Петербургского (1901–1918), Мэдисонского (1920–1925) и Йельского университетов (1935–1944), М. И. Ростовцев получил широкую известность как автор капитальных трудов «История античного мира»^[3], «Социальная и экономическая история Римской империи»^[4] и «Социальная и экономическая история эллинизма»^[5]. Что касается более или менее полной библиографии историка, то она насчитывает сотни работ. Его исследования были посвящены откупной системе и колонату, жизни и облику античного города, роли государства в экономической жизни эллинистического и римского общества, взаимодействию государства и полиса и т. д. Большое внимание Ростовцев уделял истории Северного Причерноморья: его искусству, отдельным городам и государствам — Ольвии, Хараксу, Херсонесу, Боспору, контактам восточной эллинской и скифо-иранской культур. Большую научную ценность представляют такие значительные труды Ростовцева, как «Античная декоративная живопись на юге России» (СПб., 1913–1914. — Т. 1–2), «Скифия и Боспор: Критическое обозрение памятников литературных и археологических» (Л., 1925) и сравнительно небольшая по объему, но насыщенная важными идеями книга «Эллинство и иранство на юге России» (Пг., 1918)^[6], в которой в ряду прочих высказывается мысль о том, что славянские племена являются наследниками греческой и скифо-сарматской культур. Думается, что в немалой степени под влиянием Ростовцева появилась поэма Блока «Скифы». А. А. Блок был частым гостем в доме Ростовцевых, где каждый вторник по вечерам собирались многие выдающиеся представители русской культуры: писатели И. А. Бунин, А. Белый, В. И. Иванов, литературовед Н. А. Котляревский, художники Л. С. Бакст, А. Н. Бенуа, М. В. Добужинский, Н. К. Рерих, ученые-историки С. А. Жебелев, Н. И. Кареев, востоковед С. Ф. Ольденбург, музыкант и дирижер С. А. Кусевицкий и др.

Кипучая энергия ученого проявилась не только в науке, но и в политике. С 1905 г. он примыкает к кадетской партии и вскоре становится ее видным деятелем, близко сойдясь с П. Н. Милюковым, В. Д. Набоковым, А. И. Коноваловым, В. И. Вернадским, П. Б. Струве. Его публикации постоянно появляются в больших научно-политических и литературных журналах «Вестник Европы», «Мир Божий», «Русская мысль». Октябрьскую революцию 1917 г. Ростовцев не принял, предвидя возможность полного уничтожения культуры в России.

Свою позицию историк выражал открыто, что рано или поздно должно было иметь последствия, потому в июне 1918 г. он принимает решение оставить Россию. Эмиграция — трудное испытание для человека не молодого (ученому к этому моменту исполнилось 48 лет), но, сумев преодолеть кризис, он получил новый толчок к творчеству. В Йельском университете Ростовцевым была создана собственная научная школа, представителями которой являются такие заметные фигуры в зарубежном антиковедении как Э. Бикерман, Дж. Гиллам, А. Момиллиано и др. По сей день антиковедение США и Европы отталкивается от идей Ростовцева о построении античного общества.

Незадолго до отъезда из России Ростовцевым была закончена еще одна важная работа, идеи которой он продолжал развивать в своих эмигрантских трудах. События конца 1917 — начала 1918 гг. побудили историка к созданию очерка «Рождение Римской империи», посвященного периоду гражданских войн I в до н. э. — I н. э. в Риме. Он печатался в «Вестнике Европы» (1918. - Ns 1–4), а позже вышел отдельным изданием (Пг., 1918). Именно здесь Ростовцев впервые показал всю опасность армии, состоящей из низов и возглавляемой амбициозными политиканами.

Известно, что, став свидетелем масштабных событий первой половины ХХ века и преломив их сквозь призму своих обширных исторических знаний, Ростовцев проводил смелые исторические параллели: в Ленине он видел Катилину, в Троцком — Клодия, а в Керенском — Цицерона. Истинным же революционером историк считал Цезаря. Впрочем, в предисловии к книге, Ростовцев с сожалением признавался: "Я не думаю, что история гражданских войн в Риме может кого-либо образумить и на кого-либо повлиять». Нам остается только согласиться со справедливостью этого утверждения.

Читатель сам может убедиться в высоком мастерстве ученого, искусно интерпретирующего разнообразный и многочисленный исторический материал, как письменный, так и археологический. Редакция же со своей стороны постаралась донести до читателя неповторимый слога автора, приведя текст в соответствие с правилами современной орфографии и пунктуации.

А. Арсентьев

Предисловие

В предлагаемом очерке, который я попытался сделать возможно более ясным и кратким, я суммирую то, что является результатом долголетнего изучения мною истории Римской империи, упорного и внимательного чтения обильных и глубоко интересных источников, главным образом литературных.

Не скрою, что опубликовать, в первую очередь, мои мысли о рождении Римской империи побудили меня происходящие события, которые заставили меня буквально пережить при новом чтении источников события столетней гражданской мировой войны.

Я далек от мысли проводить аналогии и не думаю, что история гражданских войн в Риме может кого-либо образумить и на кого-либо повлиять. Но, думаю, что всякому мыслящему человеку интересно и нужно, психологически важно, переживая настоящее, углубиться и в прошлое и попытаться пережить и его. Политических рецептов прошлое не дает, но сознательно переживает настоящее только тот, кто научился понимать прошлое.

Мое изложение основано на источниках. Исчерпать современную литературу специально для этой работы я не стремился. Думаю, что все наиболее значительное и в области общих трактовок, и в области специальных статей мне известно. Приводить литературу в конце книги я счел излишним. Книга моя не имеет цели служить учебником или полуучебником.