А. Богдановъ Инженеръ Мэнни. Фантастическій романъ. Изданіе 3-е. 1918 г.

Изъ письма д-ра Н. Вернера литератору А. Богданову.

…Слѣдовательно, сомнѣній никакихъ быть не можетъ: Леонидъ живъ и находится у «нихъ»…

Его рукопись, столь загадочнымъ образомъ попавшую въ мои руки, пересылаю Вамъ. Это — романъ, переведенный имъ съ марсіянскаго языка.

Май 19… г.

ПредисловІе переводчика

Послѣ событій, описанныхъ мною въ книгѣ «Красная Звѣзда», я вновь живу среди своихъ друзей — марсіянъ, и работаю для дорогого мнѣ дѣла — сближенія двухъ міровъ.

Марсіяне рѣшили на ближайшее будущее отказаться отъ всякаго прямого, активнаго вмѣшательства въ дѣла Земли; они думаютъ ограничиться пока ея изученіемъ и постепеннымъ ознакомленіемъ земного человѣчества съ болѣе древней культурой Марса. И я вполнѣ согласенъ съ ними, что осторожность необходима въ этомъ дѣлѣ. Такъ, если бы открытія ихъ науки о строеніи матеріи стали теперь извѣстны на Землѣ, то у милитаризма враждебныхъ другъ-другу націй оказались бы въ рукахъ истребительныя орудія невиданной силы, и вся планета въ нѣсколько мѣсяцевъ была бы опустошена.

При Колонизаціонномъ Обществѣ марсіянъ образовалась особая группа Распространенія Новой Культуры на Землѣ. Я въ этой группѣ взялъ на себя наиболѣе подходящую мнѣ роль — переводчика; для той же цѣли мы надѣемся въ близкомъ будущемъ привлечь еще нѣсколькихъ земныхъ людей разныхъ національностей. Задача эта вовсе не такъ проста, какъ можетъ показаться съ перваго взгляда. Трудности при переводѣ съ единаго марсіянскаго языка на земные неизмѣримо больше, чѣмъ при переводѣ съ одного земного языка на другой; а полная и вполнѣ точная передача мыслей подлинника часто даже невозможна.

Представьте себѣ, что вамъ пришлось бы современное научное произведеніе, психологическій романъ, политическую статью переводить на языкъ Гомера или церковно-славянскій… Я сознаю, насколько для насъ, людей Земли, нелестно это сравненіе; но, къ сожалѣнію, оно не преувеличено: разница двухъ культуръ приблизительно такая же. Не тотъ строй жизни, другія отношенія, иной весь опытъ людей. Множество понятій, тамъ — вполнѣ выработанныхъ и привычныхъ, здѣсь отсутствуютъ совершенно. Идеи, тамъ настолько общепринятыя, что ихъ даже не высказываютъ, а постоянно подразумѣваютъ, здѣсь — нерѣдко воспринимаются, какъ нѣчто непонятное, невѣроятное или даже чудовищное, въ родѣ того, какъ атеизмъ для благочестиваго католика среднихъ вѣковъ или свободная любовь для мѣщанина старыхъ временъ. Языкъ мыслей можетъ различаться гораздо больше, чѣмъ языкъ словъ; первый бываетъ иногда совершенно несходенъ даже тамъ, гдѣ второй кажется однимъ и тѣмъ же.

Наибольшая трудность, какую встрѣчаетъ на своемъ пути новая идея, это чаще всего именно трудность ея перевода на обычный языкъ. Когда Коперникъ и Бруно и Галилей говорили, что земля вращается, самыя слова ихъ были почти для всѣхъ тогда еще непонятны: «вращаться» означало, прежде всего, опредѣленныя живыя ощущенія, связанныя съ круговымъ движеніемъ человѣка или окружающихъ его предметовъ; но какъ-разъ такихъ ощущеній въ данномъ случаѣ не было. Эта исторія повторялась и еще теперь повторяется на каждомъ шагу.

Теперь вы легко поймете, каковы препятствія при переводѣ съ языка другой культуры, притомъ болѣе сложной и высокой. Очевидно, что надо начинать съ наиболѣе легкаго. Этимъ объясняется выборъ, который сдѣлала для перваго раза наша группа. Мы взяли историческій романъ моего друга, писательницы Энно, романъ изъ эпохи, приблизительно соотвѣтствующей нынѣшнему періоду земной цивилизаціи: — послѣднимъ фазамъ капитализма. Изображаются отношенія и типы, родственные нашимъ, а потому и сравнительно понятные для земного читателя. Сама Энно бывала на Землѣ и знаетъ нѣкоторые изъ нашихъ языковъ, такъ что могла отчасти помочь мнѣ въ работѣ, но только отчасти; отвѣтственность за форму изложенія въ цѣломъ — если стоитъ говорить объ отвѣтственности — я долженъ принять на себя.

Марсіянскіе мѣры, вѣсы, счисленіе времени я повсюду, разумѣется, замѣнялъ земными; названія странъ, морей, каналовъ, гдѣ возможно, тѣми, которыя приняты теперь на картахъ земныхъ астрономовъ, т. е. греческими и латинскими обозначеніями Скіапарелли. Но въ романѣ рѣчь идетъ нерѣдко о подробностяхъ, совершенно недоступныхъ нашимъ телескопамъ, — о городахъ, горныхъ цѣпяхъ, мелкихъ заливахъ; тогда я либо просто переводилъ марсіянское названіе, либо старался передать его смыслъ подходящей греческой формой въ духѣ тѣхъ же обозначеній Скіапарелли.

Теперь мнѣ надо ввести читателя въ ту обстановку, среди которой развертывается дѣйствіе романа.

***

Марсъ по астрономическому возрасту вдвое старше Земли; благодаря этому онъ маловоденъ. За долгіе милліоны лѣтъ большая часть воды его океановъ успѣла просочиться въ глубину его коры; теперь всѣ моря на Марсѣ составляютъ лишь половину его поверхности, и притомъ они гораздо менѣе глубоки, чѣмъ земныя. Суша сплошнымъ континентомъ занимаетъ три четверти сѣвернаго полушарія и около четверти южнаго, охватывая нѣсколько небольшихъ внутреннихъ морей; остальное пространство занимаетъ Южный океанъ со множествомъ острововъ; изъ нихъ нѣкоторые довольно обширны. Материкъ прорѣзанъ по всѣмъ направленіямъ знаменитыми каналами.

Такова картина въ настоящее время; но не совсѣмъ такова была она триста лѣтъ тому назадъ. Если бы Галилей и Кеплеръ обладали современными телескопами, то все-таки на ихъ картахъ Марса не оказалось бы ни огромнаго большинства нынѣшнихъ каналовъ, ни даже нѣкоторыхъ внутреннихъ морей и озеръ. Въ дѣйствительности «великихъ каналовъ» тогда вовсе и не было, а было нѣсколько широкихъ морскихъ проливовъ, ошибочно относимыхъ къ числу каналовъ земными астрономами. Начало «великихъ работъ» было положено инженеромъ Мэнни всего 250 лѣтъ тому назадъ. Историческая необходимость породила это чудо труда и человѣческой воли.

Исторія марсіянъ въ основныхъ чертахъ похожа на исторію земного человѣчества: такой же путь отъ родового быта черезъ феодализмъ къ господству капитала и черезъ него — къ объединенію труда. Но болѣе медленнымъ темпомъ и въ болѣе мягкихъ тонахъ шло это развитіе. Природа Марса не такъ богата, — зато и жизнь его была не такъ расточительна, какъ земная. Огнемъ и кровью залита каждая страница исторіи на Землѣ, залита настолько, что лѣтописцы и историки долго почти ничего другого не могли вычитать изъ нея. Конечно, и на