земли.

Доспех духа должен был выдержать, но это ведь была моя стихия – огонь, поэтому я в последний миг успел подставить под первый пламенеющий хлыст ладонь. Пламя обволокло руку, и я со всей накопившейся злостью потянул в себя энергию – отголоском сознания уловив мучительный крик боли. Разворачиваясь в пируэте, хлестнул вытянутой силой вокруг себя, заворачивая огненную плеть смертельным вихрем. Брызнули, превращаясь в пыль, остатки стен, мелькнуло в небе несколько фигур защищенных доспехом духа магов – те, кто смог выдержать удар, словно кегли полетели прочь.

Время вернулось к привычному бегу, а я заскочил в арку входа в особняк. Упав и проскользив по гладкому полу несколько метров – счастливо избежав брызнувших колкой крошкой преследующих ледяных молний, побежал по опоясывающему общий зал коридору, чудом уклоняясь от падающих колонн и обломков статуй. На пути попалось несколько человек в темной униформе ассасинов в тяжелых капюшонах – со скрытыми масками лицами. Одного из них, снова входя в скольжение, я использовал как щит и, отбросив засветившееся от попадания молнии тело в двоих, закрывших дорогу, выскочил на главное крыльцо особняка.

Здесь меня встречала внушительная делегация – закрывшись ростовыми щитами, по периметру крыльца стояла группа воинов в тяжелых доспехах, вооруженных длинными пиками. На наемниках я увидел грязно-белые накидки, смутно знакомые – но задуматься об этом не успел. Почти сразу как я появился, защелкали арбалеты – и в меня полетели усиленные магией стрелы. Позади раздался грохот: особняк Лаэртского рушился. Когда я бежал по общему залу, направленных в меня заклинаний было настолько много, что они избавили строение от большей части стен.

В спину мне ударило несколько крупных булыжников, бросив вперед – прямо на арбалетные болты. Заметавшись между магических стрел и прыснувших камней, я – словно шарик в пинбол-машине, – отлетел на десяток метров. Тяжело приземлившись на землю, с трудом фокусируя взгляд и пытаясь зацепиться за ускользающее сознание. По наитию, в последний момент – забарахтавшись как жук и оттолкнувшись ногами, сумел откатиться в сторону, – избежав удара ледяной глыбы.

Взбрыкнувшая от попадания земля, прыснув брусчаткой – словно волной, – отбросила меня прочь. Сверху пронзительно закричал ящер – один из чародеев-охотников спустился ниже других, пытаясь достать меня заклинанием. Многочисленные маги, бывшие на земле, уже подтягивались на огонек – а я снова бежал, от полученных ударов не совсем понимая, что делаю. Доспех духа держался, но ощущение было, словно мне надели на голову кастрюлю и сильно били по ней широкой лопатой. Мыслей никаких – безумная гонка просто не давала времени сосредоточиться на чем-либо больше чем на мгновенье.

Действуя больше на инстинктах – не прекращая движения, я проскользил между выставленных пик и вломился в строй, работая кулаками. Объятые пламенем, они легко вскрыли доспехи двух ближайших огромных устрашающих воителей. По остальным вдруг ударили ледяные глыбы – сминая доспехи, как консервный банки, – чародейка сверху продолжала бросать заклинания, даже не заботясь о жизнях наемников.

Аура места неожиданно полыхнула невиданной силой – настолько сильной, что на мгновенье мне стало страшно. Видимо – подошла тяжелая артиллерия, – понял я, чувствуя агрессивный выброс магической силы невероятно высокого порядка – и, повинуясь наитию, подпрыгнул. Заскочив на плечи ближайшего воина, закованного в железо с ног до головы на манер массивной башни, я взвился в прыжке. Прямо под пушенную поодаль ледяную молнию – даже уклоняться не стал, принимая удар магической стрелы грудью. И полетел вверх, открыв рот в беззвучном крике. Миновав десяток метров, на мгновенье машинально зажмурившись, защищая глаза от брызнувших ледяных осколков, я извернулся и увидел парящего неподалеку ящера. Резкая, даже болезненная ультрамариновая вспышка перед глазами, еще одна – и я уже, скакнув через пространство – приобретенной в теле Юлии способностью – вцепился в ошеломленную чародейку.

Юное, почти детское лицо исказилось гримасой ужаса, а я ударил головой – оглушая, ломая вздернутый, покрытый веснушками и такой забавный носик чародейки. Разбивая доспех духа – легкий, дежурный, – погрузил объятый пламенем кулак в грудь охотницы, вытягивая всю жизненную силу. Полыхнул ярким синим пламенем артефактный камень в диадеме чародейки – она была стихийным магом не высшего ранга и пользовалась заемной силой. Но той было настолько много, что взрыв оказался ужасающим – при этом мой доспех духа практически выдержал, лопнув в последний момент. Я почувствовал, как лопаются губы, как глаза заливает горячей кровью, а в тело словно вонзается десяток острых стеклянных ножей.

Получив столь оглушающий удар, я не совсем представлял, что происходит. Но краем разума осознавал, что вокруг меня словно сама реальность гнулась от потоков энергии – дворец Лаэртского, и так наполовину разрушенный, вдруг взорвался. Невосприимчивый к магии ящер подо мной – оставшийся невредимым после взрыва артефактного накопителя, – кубарем завертелся в воздухе, отброшенный ударной волной. Я едва успел вцепиться в поводья левой рукой, сжав коленями чешуйчатую шею под ногами – чудом удержавшись на рептилии.

Пронзительный крик болью стеганул по ушам – умирающая чародейка взбрыкнула, пытаясь убежать от боли. Да, неприятное ощущение – когда из тебя жизненную энергию грубо тянут огненными щипцами. Ящер подо мной от крика хозяйки суетливо заметался, забив перепончатыми крыльями, но ударом локтя я вышиб чародейку из седла, отбросив в сторону. Тело ее рассыпалось в прах, а я, схватив поводья и занимая место наездника, положил ладонь на загривок стремительной рептилии. Опять же действуя на инстинктах, даже не думая. Ящер – в которого прянула чистая огненная энергия, – пронзительно закричал и словно ракета взмыл в небо, оставляя за собой дымный след. Мелькнули перед глазами перья и ошметки попавшегося на пути грифона, белые клочья облаков – и я оказался на невероятной высоте.

– Воу, – только хлопнул беззвучно ртом – увидев, что ящер подо мной перестал существовать, – вогнав его в форсаже за облака, я просто спалил животное к чертям. На миг зависнув в воздухе, я начал падать – с запястья при этом сорвался обугленный ободок диадемы, неведомо как зацепившийся за руку и проделавший вместе со мной столь головокружительный полет за облака.

Перед глазами появилась багровая пелена, а голову словно сжало тугим обручем – я не рассчитал с использованием энергии. Титаническим усилием воли пытаясь