Сергей Михеев Работник некрополитена

Утренний развод на нашем узловом участке — очень впечатляющая церемония. Я никогда не видел его со стороны, но думаю, что выглядит это величественно и таинственно. Полумрак подземной залы, отделанной дорогим камнем, ряды работников в черном обмундировании, сверкающем серебряными нашивками, эмблемами, тиснением на погонах, пуговицами и набойками на ботинках. Слева рядами стоят работники низшей категории в черных ватниках, с посеребренными молотками, разводными ключами и прочим инструментом. Чтобы серебрение не стиралось, его наносят на не рабочие поверхности и обычно они прикрыты чехлом — работник имеет право обнажить его только на разводе или при возникновении прямой угрозы жизни. Часто на это не остается времени, поэтому обычно они носят с собой неуставное оружие, спрятанное ножнах, в разрезе кармана. Начальство смотрит на это сквозь пальцы, и так текучесть кадров среди низших велика — кто-то не выдерживает работы под землей, а кое-кто и выбывает по естественным причинам. На шаг впереди строя стоят старшие бригад, эти одеты уже в черные шинели, серебряной фурнитуры на них гораздо больше и это понятно, серебро — естественная защита от подземных опасностей.

Далее уже стоят сотрудники среднего звена, они сплошь в шинелях, с палашами у пояса — сверкает только гарда, вместо рабочих ботинок — сапоги, тоже подбитые сверкающим металлом, серьезные, одухотворенные лица. Именно на них держится некрополитен. Здесь старшие команд одеты практически также, как и их подчиненные, единственный знак отличия — горжет на шее и широкие браслеты. С правого краю стоял подвижной состав, еще не старшие, но уже офицеры. Тут у нас по-военному, серьезно и строго — а что вы думали, каждый день с монстрой дело иметь! Вместо шинелей — тяжелые плащи, прошитые серебряной нитью, защита от подземного холода, специальная теплая куртка из шерсти горных овец под ней. На шее — кольчужные горжеты, под ними белый шелковый шарф. Шпаги из специального сплава, сталь с серебром, как этого добиваются я не знаю, вроде при обычных условиях сплавляться эти металлы не должны. Говорят, тайна наших кудесников-ученых, секретная разработка. Широкие браслеты из серебра, говорят, что раньше, при Империи, были чистейшей пробы, а сейчас сплав, но эта тема запрещена для обсуждения. Если не хочешь неприятностей, говори об имперских временах, что это были ужасные годы, когда свобода слова подавлялась, свирепствовала цензура и демократии не было. Верховные правители железной пятой подавляли все ростки свободомыслия, гноили людей в лагерях, убивали их без какой-либо пользы для общества просто потому, что им так захотелось.

А перед строем смены стоит начальство, одетое в камзолы и штаны, расшитые серебром сплошь, нет свободного места. Вместо оружия — трости, но тоже покрытые серебром. Вот только на погонах, петлицах и всяких знаках — золото, что под землей весьма опасно, поэтому они спускаются сюда всего на полчаса и со специальной охраной. Берегут себя…

Вот бы обвалился выход на поверхность и эти жирные коты хлебнули нашей подземной каши!

Но зрелище, полагаю очень впечатляющее. Только сопровождение подкачало — специальные трубы, усиливающие звук от граммофона уж очень сильно побиты за прошедшие годы. И поставь там гимн или Гоблин джиг — никто разницы не поймет. Хрипы, завывания похотливого бьяньши, скрипы и невнятный ритм. Все пора переделывать, но кто деньги тратить будет? Здесь все, как в 90-е все поставили, так сейчас и доживает свой срок… Прикол, недавно поменяли гимн страны на старый, имперский, так вот, если поставить его никто не поймет, что текст не тот. Но это наша тайна, за которую можно попасть.

В общем, я собирался на службу, по привычным вечерним пробкам на родной узловой участок четко зная, что на развод успею с запасом. Тут как, если выехать из дома вовремя, приедешь на сорок минут раньше. Если задержаться на пять минут — опоздаешь на четверть часа! Проверено временем, смазано солидолом! Такая вот фигня в нашем городе — что не утро, что ни вечер — то пожар в борделе вовремя наводнения. Здесь с пригородами и нелегалами уже миллионов двадцать живет, а все лезут и лезут, лезут и лезут! Простому русскому парню некуда и податься, разве что под землю! Хотя тут я немного преувеличиваю, под землю, да еще и в подвижной состав, многие хотят. Кроме этих, которые с окраин Империи. Те откровенно ссут. Еще бы, с монстрой дело иметь, да под землей, где многонько всяких с жизнью рассталось. И кроме, монстр много здесь чего опасного имеется. Некрополитен — он такой. Здесь деньгу зарабатываешь, но с душой каждый день расстаться можешь. Много здесь такого, от чего только серебро и помогает.

Раньше говорили, все попроще было. Ну крысы были, теперь правда, я и не видел их не разу. Сухотники, крови хотели, но тех тюкнешь разок и нет его. Даже без серебра обходились. Наверху люди говорят, чем больше некрополитен мы кормим, тем страшнее он становится. Не знаю, может быть и так. Но я такого не заметил. Все как обычно. Не лезешь, куда не надо — все хорошо, ну а полез, не обессудь. Тем более, что твари подземелья не так уж и опасны. Одни медлительны, с ними справляться легче легкого. Другие не могут двигаться по прямой, обязательно углы нарезают, эти для новичков очень опасны, но с опытом приходит чутье, куда шпагой ударить. Тоже безопасны. Есть быстрые и целеустремленные, но те, кто с ними встретился знают, что только одно спасает — острие шпаги всегда должно быть точно на них устремлено. Просто сосредоточился и жди рывка. А как рванет, шпагу подставляй. Если насадится, то тут ей и конец. Впрочем, есть в наших переходах, и кто-то иной, с которым даже самые опытные не справляются. Мы все знаем об этом, но не говорим. Это табу, подкрепленное деньгами начальства. Не стоит об этом говорить.

Думая обо се этом, я приплясывал на остановке. Увы, я не живу на Маяковской или хотя бы Свиблово. Живу я вдалеке от подземки, и это мешает моему карьерному росту. Но это не важно. Не слишком я стремлюсь в камзоле с серебряным шитьем ходить. Зато в свои двадцать семь — машинист, может так машинистом до конца жизни и останусь, переходя с легких участков на все более сложные, ответственные и денежные. Можно и оставаясь в одном ранге расти и расти серьезно.

Холодно сегодня, конец октября как ни как, и темнеет быстро, и снег уже не тает. Сегодня я заступаю в самый неприятный наряд, в ночную смену. Всегда ночью за начальство должен остаться кто-то из офицеров. По традиции в него назначают самых молодых, наименее опытных, которых при случае не жалко. А я как раз и есть один из таких. Правда, за ночное