- И я приветствую тебя, Костэн Лэй, – промолвила Клима. – Выражаю сожаление о той погоде, по которой тебе пришлось сюда лететь и приношу извинения за моих недостаточно учтивых солдат, посчитавших уместным соприкоснуть твой нос с мостовой.
При этих словах Костэн Лэй невольно потер распухшую переносицу. Кровь давно остановили, да и перелома не было, но все равно приятного мало. Еще ни разу люди не начинали знакомство с агентом тайной канцелярии раздачей зуботычин и радостными воплями: «ого-го-ж, какой жирный воробей, крокозябра его матерь!». Видимо, поэтому сильфы в свое время так и не столковались с ведами.
- Я прошу передать Верховному Амадиму мое пожелание здравствовать и быть любимым своим народом, – продолжила обда. – Да не упадет его доска, не рухнет дом и да не завянет его укроп. Выражаю признательность и тебе лично, Костэн Лэй, однако не могу не напомнить, что я ожидала видеть в качестве посла не тебя. Как поживает известный нам обоим Юрген Эр, и почему он сейчас не сидит передо мной?
- С Юргеном все в порядке, – у агента вырвался еле заметный вздох. – Насколько это вообще может быть. По состоянию здоровья он пока не в силах исполнять обязанности посла, но дело не требует отлагательств, поэтому вместо Юргена прилетел я.
- Когда же Юрген будет в состоянии? – Клима взяла со столика послание Амадима, но не развернула, теребя свиток в пальцах.
- Выражаю надежду, что к концу лета, – официальным тоном сообщил «заместитель».
- Истинным счастьем для меня будет, если твоя надежда оправдается.
Разговаривать с Юрой ей было проще. Они давно оставили официальный тон и обсуждали политику за чашкой ромашкового отвара. Сейчас перед обоими тоже стоят исходящие паром чаши с янтарным напитком, но легкого разговора не получится. Лишь видимость, игра.
Игры Клима тоже любила.
Только вкус дружеской беседы год от года становился ей все приятнее.
- Итак, Костэн Лэй, что за необходимость привела тебя сюда?
Сильф с видимым наслаждением отпил из своей чаши.
- Ты, верно, не запамятовала, обда Климэн, что в конце минувшей осени наши державы подписали договор, по которому ты обязалась купить у нас полторы сотни досок и шесть десятков тяжеловиков для войны с Орденом. Упомянутую войну ты по тому же договору должна начать к грядущему лету. Я прилетел, чтобы стать торговым посредником между тобой и Ветряными Холмами. При мне бумаги, которые тебе рекомендуется подписать.
- Да, прекрасно помню о нашем договоре, – мило улыбнулась Клима. – Я изучила образец товара, и он мне понравился.
Сильф даже чашу отодвинул.
- Какой образец?
- Улетая, Юрген оставил мне одну из имеющихся у него досок. Могу заверить, это лучшее творение сильфов из всех, что мне приходилось видеть на территории Ордена.
- Не сомневаюсь, – очень вежливо произнес Костэн Лэй. Он догадался, о какой доске идет речь. Оба понимали, что таких передовых досок, какая принадлежала Дарьянэ, у орденцев не было и не будет. Обде их продавать тоже никто не собирался. – Но договор заключен на несколько иную модель. Не сомневайся, она тоже тебе понравится.
- О, нет-нет, не надо утруждаться, – Клима улыбнулась еще милее. – Я сражена наповал. Доска прекрасна, и я не хочу менять ее ни на что иное.
- Дело в том, что имеющаяся у тебя модель – экспериментальная, – нашелся Костэн Лэй. – У нас не наберется такой партии в оговоренном количестве.
- Я могу пойти на уступки. Давайте проведем испытания предлагаемой вами модели. Я сама неплохо летаю на доске, и среди моих подданных есть заслуженные мастера. Если предлагаемые тобой доски будут ничем не хуже – почему бы и нет.
Оба заранее знали, что доски хуже. И Липка начинал понимать, почему Юра постоянно мотался к нему за советом, но все равно умудрялся заключать скользкие и двоякие соглашения.
- В таком случае, я тоже иду на уступки. В знак дружбы между державами. Наши мастера сумеют изготовить специально для тебя партию именно тех досок. Но их цена не может остаться прежней.
- Увы, – Клима сделала вид, что ей неимоверно жаль. – Нельзя изменить цену, согласованную договором. Тем более, изначально мне предложили именно понравившуюся модель.
- Разве имело место официальное предложение?
- Разве нельзя считать таковым факт, что доска была оставлена у меня?..
Беседа-игра затянулась на пару часов. Если опустить обороты и иносказания, то весь ее смысл сводился к двум фразам, так и не произнесенным вслух:
«Мне надо, чтобы ты купила за бесценок хлам, который даже Ордену не продашь. Или хотя бы нормальные доски втридорога».
«А мне надо купить у тебя нормальные доски по цене хлама. И я куплю их, потому что денег все равно нет».
Игра обещала быть долгой. У Климы перед глазами до сих пор стояли скверные орденские доски, и она во что бы то ни стало намеревалась выторговать для себя другие.
Наконец, Костэн Лэй известил, что дело серьезное, а он слишком утомился в дороге. Клима проявила милосердие и предложила перенести разговор на вторую половину дня. А пока дорогому гостю приготовят комнату и еду.
Дождь заканчивался, и на темные мостовые падали первые лучи утреннего солнца. От приоткрытого окна тянуло сквозняком.
Костэн Лэй встал и снова подошел к жаровенке. Та находилась в двух шагах от стола с бумагами, и гость перевел взгляд на поблескивающие серебром ручки ящиков, затем – выше, на гладкую столешницу темно-вишневого цвета. Бумаг было немного, Клима любила распихивать все по ящикам.
А на уголке стола сиротливо лежал маленький овальный портретик, ради любопытства извлеченный из недр Тенькиного мешка, да так и позабытый. Карие глаза на тщательно прописанном личике смотрели в даль, неведомую ныне живущим.
Сильф мельком скользнул взглядом по портретику. Изумленно ахнул, взял его в руки, поднес ближе к глазам, потом к свету.
Клима заметила этот странный интерес и тоже встала, подходя вплотную.
- Что случилось?
- Не понимаю, – пробормотал Костэн Лэй.
- Тебе знакомо это лицо?
Сильф уверенно кивнул и поднял на собеседницу свои дивные голубые глаза, на сей раз полные искреннего недоумения.
-
