говорится, не развел бы их. Так они были обе горды и неприветливы, что, кажется, никто бы не согласился жить с ними. Младшая, напротив, вышла в отца кротостью и вежливостью, да и сверх того красавица она была необыкновенная. Всякому человеку нравится то, что на него походит; мать была без ума от старшей дочери, а к младшей чувствовала отвращение неодолимое. Она заставляла ее работать с утра до вечера и не позволяла ей обедать за столом, а отсылала ее в кухню.

Два раза в день бедняжка должна была ходить по воду, за три версты от дому и приносить оттуда большой тяжелый кувшин, полный доверху. Однажды, в самое то время как она была у колодца, к ней подошла нищая и попросила дать ей напиться.

— Изволь, голубушка. — отвечала красавица, выполоскала кувшин, зачерпнула воды на самом чистом месте источника и подала ей, а сама поддерживала кувшин рукой, чтобы старушке ловчее было пить. Старушка отпила воды да и говорит:

— Ты такая красавица и такая притом добрая и вежливая, что я не могу не сделать тебе подарка. (Старушка эта была волшебницей, которая обернулась нищей с тем, чтобы испытать добрый нрав молодой девушки). И будет мой тебе подарок состоять в том, что всякий раз, как ты промолвишь слово, у тебя изо рта выпадет либо цветок, либо драгоценный камень.

Красавица возвратилась домой, и мать пустилась ее бранить за то, что она так долго промешкала у колодца.

— Извини меня, матушка; я, точно, немного замешкалась, — отвечала она, — и тут же выронила изо рта две розы, два жемчуга и два больших алмаза.

— Что я вижу! — воскликнула старуха с удивлением. — У ней изо рта валятся жемчуга и алмазы! Откуда тебе эта благодать пришла, дочь моя? (Она ее в первый раз отроду назвала дочерью).

Бедняжка чистосердечно все рассказала, на каждом слове роняя по алмазу.

— Вот как! — возразила вдова. — Так я сейчас пошлю туда же мою дочь. Поди сюда, Груша, посмотри, что падает изо рта у твоей сестры, когда она говорит! Небось, и ты бы желала иметь такой же дар? Тебе стоит пойти по воду к источнику, и если нищая тебя попросит воды напиться, исполни ее просьбу со всею вежливостью да любезностью.

— Вот еще! — возразила злюка. — Такая я, чтобы по воду ходить, как же!

— Я хочу, чтобы ты пошла по воду! — возразила мать. — И сию же минуту.

Она пошла, только все время ворчала. Она взяла с собою самый красивый серебряный графин, какой только находился у них в доме. Не успела она приблизиться к источнику, как увидала даму, чрезвычайно богато одетую: эта дама вышла из леса, подошла к ней и попросила дать ей напиться. Это была та же самая волшебница, которая являлась ее сестре, но на этот раз она приняла на себя вид и всю наружность принцессы с тем, чтобы испытать, до какой степени нрав этой девушки был дурен и неприветлив.

— Разве я сюда пришла, чтобы поить других! — с грубостью отвечала гордячка. — Уж не для тебя ли я принесла из дома этот серебряный графин? Вишь, какая барыня! Ты сама рукой зачерпни, коли так тебе пить хочется.

— Какая же ты невежа! — отвечала волшебница спокойным голосом, безо всякого, впрочем, гнева. — Ну коли ты так со мною поступила, и я же тебе сделаю подарок, и будет он состоять в том, что при каждом твоем слове у тебя изо рта выпадет змея или жаба.

Мать как только издали завидела свою Грушу, тотчас ей закричала:

— Ну что, дочка?

— Ну что, матка? — отвечала та. — Ну нее изо рта выскочило две змеи и две жабы.

— О небо! — воскликнула старуха. — Что я вижу! Всему причиною сестра, это верно... Ну так постой же! Я ж ее!

Она бросилась бить бедняжку, свою вторую дочь, но та убежала и спряталась в соседнем лесу. Царский сын, возвращаясь с охоты, встретил ее там и, пораженный ее красотою, спросил ее, что она делает одна в лесу и зачем плачет.

— Ах, сударь! — отвечала она. — Мать прогнала меня из дому, — и при этих словах у нее изо рта выпало несколько жемчугов и алмазов.

Царский сын удивился и тотчас спросил, что это значит. Она рассказала ему свое приключение. Царский сын тут же в нее влюбился и, сообразив, что такой дар стоит всякого приданого, взял ее во дворец своего отца и женился на ней.

А сестра ее до того себя довела, что все ее возненавидели и даже собственная мать ее прогнала; и несчастная, всеми отверженная, умерла одна в лесу с горя и голода.

Синяя Борода

Жил-был однажды человек, за которым водилось множество всякого добра: были у него прекрасные дома в городе и за городом, золотая и серебряная посуда, шитые кресла и позолоченные кареты. Но, к несчастью, борода у этого человека была синяя — и эта борода придавала ему такой безобразный и грозный вид, что все девушки и женщины, бывало, как только завидят его, так давай Бог поскорее ноги.

У одной из его соседок, дамы происхождения благородного, были две дочери, красавицы совершенные. — Он посватался за одну из них, не назначая, какую именно, и предоставляя самой матери выбрать ему невесту. Но ни та. ни другая не соглашались быть его женою: они не могли решиться выйти за человека, у которого борода была синяя, и только перекорялись между собою, отсылая его друг дружке. Их смущало еще то обстоятельство, что он имел уже несколько жен, и никто на свете не знал, что с ними сталось.

Синяя Борода, желая дать им возможность узнать его покороче, повез их вместе с матерью, тремя-четырьмя самыми близкими их приятельницами и несколькими молодыми людьми из соседства, в один из своих загородных домов, где и провел с ними целую неделю. Гости гуляли, ездили на охоту, на рыбную ловлю; пляски и пиры не прекращались; сна по ночам и в помине не было; всякий потешался, придумывал забавные шалости и шутки; словом, всем было так хорошо и весело, что младшая из дочерей скоро пришла к тому убеждению, что у хозяина борода уж вовсе не такая синяя и что он очень любезный и приятный кавалер. Как только все вернулись в город, свадьбу тотчас и сыграли.

По прошествии месяца Синяя Борода сказал своей жене, что он принужден отлучиться, по меньшей мере, на шесть недель, для очень важного дела. Он попросил ее не скучать в его отсутствие, а, напротив, всячески стараться рассеяться, пригласить своих приятельниц, повезти их за город, если вздумается, кушать и пить сладко — словом, жить в свое удовольствие.

— Вот, прибавил он, — ключи от двух главных кладовых; вот ключи от золотой и серебряной посуды, которая не каждый день на стол ставится; вот — от сундуков с деньгами; вот — от ящиков с драгоценными камнями; вот, наконец,