матроса. Эта лодка была их единственной надеждой, единственной возможностью добыть средства к существованию.

— Ты погибнешь! — крикнул ему старый Торви. Заметив, как пустая лодка отходит от причала, он прибежал на берег. — Брось, не стоит ради нее рисковать жизнью.

Не рисковать жизнью ради лодки? Но не опаснее ли для его жизни бросить ее?

Он гребет изо всех сил. Волны, словно пробку, бросают челнок, уже наполовину залитый водой, грести трудно, однако, несмотря на шторм, он быстро догоняет потерянную лодку. Она вот-вот окажется в полосе бешеного прибоя. Ислейвур налегает на весла; это — погоня за удачей, ведь если он потерпит поражение, то жертва Йоусабет ни к чему, он никогда не сможет смотреть ей в глаза и улыбаться: без лодки он нищий. Последний рывок. Его враги не будут торжествовать. С большим трудом он, захватив весла, перебирается в лодку и оставляет челнок на произвол стихии. Но лодка уже в полосе прибоя, и, как он ни работает веслами, ему не удается развернуть ее и уйти от опасности — неистовствующие валы захлестывают лодку, гонят ее все ближе к берегу, наконец она ударяется о камни, переворачивается и тонет. Криков о помощи не слышно — Ислейвур молча исчезает в пучине.

Кучка людей стоит на гребне и, затаив дыхание, в ужасе наблюдает за борьбой человека с безумством природы. Немыслимо ни помочь ему, ни спасти его. Впереди всех стоит Йоусабет. Мертвенно-бледная, она сквозь клочья пены смотрит на Ислейвура. Когда лодка переворачивается и он исчезает в водовороте, она испускает дикий вопль и, повернувшись к людям, потрясает поднятыми кулаками, а потом теряет сознание.

Через некоторое время прибой выносит тело погибшего на берег.

7

Смерть, словно большая тряпка, стирает все пятна с жизненного пути человека, оставляя его чистым и непорочным. И похороны Ислейвура лишний раз подтвердили, как охотно люди прощают усопшим: собрался почти весь поселок. Расходы взял на себя торговец, поскольку родственников у погибшего не было. В лачуге Ислейвура священник прочитай заупокойную молитву. Раньше никто сюда и близко не подходил, а теперь хижина была набита битком и многие стояли снаружи: мрачно потупив взоры, они пытались расслышать слова молитвы, а затем подхватили скорбную песнь, которую кто-то затянул над покойником. Погода была ясная, но холодная, сверкали на солнце сугробы, и океан, заполучивший накануне свою добычу, снова успокоился.

Один человек, однако, не почтил эту церемонию своим присутствием. Йоусабет заперлась в своей комнате в доме торговца. Сюда ее перенесли, когда она упала в обморок, и после этого она не выходила.

В доме пусто, все ушли на похороны. Она идет в контору отца, разыскивает там ключ и спускается в подвал. Открыв большой шкаф, нащупывает прохладное горлышко бутылки; на душе становится радостно, будто добрый друг погладил ее по щеке. Она уносит бутылку наверх, в свою комнату, запирается и наливает полный стакан.

Из окна ей видно, как похоронная процессия подходит к дому, как ее родители сосредоточенно вышагивают за гробом — мать в новой шубе, в очках, которые она на сей раз явно не собирается снимать, чтобы поплакать.

Йоусабет пьет один стакан за другим.

— Твое здоровье! — говорит она, высоко поднимая стакан. — Твое здоровье, Ислейвур! Мы проиграли, но и враги наши не могут похвастаться полной победой. Я продолжу борьбу против них, борьбу за всех тех, кто беззащитен, за настоящих людей, борьбу против ненависти и тщеславия.

И, рухнув на стол, она рыдает, рыдает, как бывало в детстве, — горько и безудержно.

Похоронная процессия движется дальше.

Примечания

1

Высшее должностное лицо в сисле, административной единице Исландии.

(обратно)