========== Глава 1. Безумие в голове ==========

«Когда человеком овладевает безумие — он теряет контроль над собой. В человеке просыпается жестокость. Таким образом, человек постепенно начинает терять связь с реальностью, и всё больше погружается в собственный безумный мир. Прозеваешь момент, не примешь подарок судьбы на исправление собственного прошлого, и безумие захватит твой разум. Заставит тебя страдать. Натравит на тебя твоих же тараканов в голове. Постоянная агония, апатия, стресс, нервозность, отсутствие тяги к жизни. Никакой надежды на счастливый исход. Только один способ покончить с этими страданиями. Не каждый захочет им воспользоваться. Но когда позади тебя только хаос и разруха, который ты сам же и учинил, ты осознаешь что дно уже достигнуто… и даже снизу уже не постучат. Только один способ… и я не побоюсь им воспользоваться»

***

Дождливый и мрачный Лондон окутывается в таинственность каждый раз, когда вдобавок к дождю появляется туман. Так и думаешь об оборотнях и призраках, которые выскочат на тебя из тумана, пока ты проходишь мимо Биг Бэна.

Лару Крофт эти мысли не настораживали. Во-первых: она коренная англичанка, и Лондон — это город, в котором она родилась и выросла. А во-вторых: призраки в голове Лары куда страшней тех, которых можно представить в тумане.

Прошло уже два года, как Лара, благодаря Максу и Джейсону, высвободилась из плена Вааса на Рук-Айленде и благополучно вернулась домой.

Вернувшись в Лондон, Крофт начала вести затворнический образ жизни. Ни с членами экспедиции, с которыми она ездила на Рук-Айленд, ни с лучшей подругой Сэми, она с тех пор старается никак не контактировать. А про Конрада Ротта, Лара вообще не хочет вспоминать. По приезду в Лондон, девушка первым делом хотела навестить Конрада и всё ему высказать, но в самый последний момент передумала.

Почти сразу после приезда с Рук-Айленда, Лара стала постоянной посетительницей одного бара, который находился в двадцати минутах ходьбы от её поместья. Для чего? Сама не знает. Возможно для того, чтобы хоть как-то забыть о тех кошмарных днях, проведённых в плену Вааса. Или же чтобы хоть иногда выходить на улицу, а не сидеть сутками напролёт в своём имении на окраине Лондона.

Но с недавних пор у англичанки появилась ещё одна причина, по которой ей приходится покидать свой дом — она записалась к психологу. Все два года Лару мучили ночные кошмары, в которых она снова оказывается в том самом лагере Вааса на Рук-Айленде.

Лара быстрым шагом передвигалась по вечернему Лондону. Прохожие спешили с работы домой, чтобы окунутся в круговорот бытовых проблем, а на утро начать всё сначала. Никто из толпы даже не обращал внимания на девушку среднего роста в тёмной кожаной куртке с серой ветровкой и натянутым на голову капюшоном. За своим вкусом в плане одежды, Крофт не следит. И эту кожаную куртку она купила на распродаже пять лет назад. И купила она её, только потому-что на эту куртку была скидка. Позже девушка, правда, поняла, что сделала глупость, потому как цвет ей вообще не понравился. Но после Рук-Айленда Лара стала забивать на жизнь, а цвет куртки её теперь вообще не волновал.

Она шла по туманному Лондону, погрузившись в свои мысли. Она даже не заметила, как вышла к ненавистной ею аллее, которую она обычно старается обходить, … но почему-то не в этот день. На этой аллее, по мнению Лары, вечно стоял густой туман, а фонарные столбы не горели, как ей показалось, ещё с её рождения. Каждый раз, проходя мимо этой аллеи, Лара начинала сильно нервничать, потому как в тумане ей начинали мерещатся всякие бредни. И от этого Крофт имела привычку глотать целую горсть успокоительного, которого ей в свою очередь прописал психолог.

Но в этот вечер, тени и призраки в тумане вели себя через чур активно.

Лара ускорила шаг, пытаясь убежать от воображаемых призраков. Её сердце колотилось, а саму девушку начало трясти. Дрожащей рукой она вытащила из кармана баночку успокоительных, и начала сыпать таблетки на другую, не менее трясущеюся руку, попутно просыпав четыре таблетки. Проглотив горсть таблеток, и убрав баночку с успокоительным обратно в карман, девушка ещё больше ускорила шаг.

Ей начало казаться, что за ней по пятам явно кто-то идёт. И звук этих шагов Ларе казался слишком уж знакомым. И это только нагоняло страх. Она не решалась обернуться и посмотреть назад, потому как она боялась вновь увидеть свой главный кошмар. По крайней мере — ей так казалось.

Пулей выскочив с ненавистной аллеи, и выбравшись из густого тумана, девушка устремилась в более освещённый проулок. Пройдя ещё сотню метров, она зашла в двухэтажное современное здание. Пройдя мимо охранника, Лара устремилась в сторону лестницы на второй этаж.

Поднявшись по ступенькам, Крофт подошла к одному из кабинетов, и постучала в чёрную, лакированную дверь. В ответ Лара услышала тишину, но это не помешало ей зайти в кабинет.

Молча зайдя в кабинет, Лара подошла к простенькому деревянному стулу и, так же молча села.

— Мисс Крофт, избавьтесь от своей привычки входить в кабинет, не услышав слова «Войдите»! — сказал пожилой лысый мужчина, в очках и чёрном смокинге.

— Док, уже полвосьмого. Я пришла в назначенное мне время, и вы и так и так должны меня сейчас принять, даже если у вас здесь ещё сидит другой пациент, — ответила Лара, не снимая капюшона.

— И, тем не менее, избавьтесь от этой дурной привычки, — спокойным голосом ответил мужчина.

— Док, я записалась к вам, одному из лучших психологов в районе, чтобы вы избавили меня от кошмаров прошлого, а не от привычки входить без приглашения! — настаивала на своём Лара.

— И всё-таки, я думаю, вы не проигнорируете мою просьбу, — недовольно буркнул психолог.

— Ближе к делу, док! — сказал девушка.

— Ближе к делу, так ближе к делу, — сказал психолог, и достал из своей папки досье, в которое он записывает свои наблюдения относительно психического здоровья Лары. — На прошлом приёме мы с вами остановились на разговоре о друзьях.

— И ещё на прошлом приёме я вам предлагала пропустить эту тему, потому-что у меня нет друзей, — сухо ответила Крофт.

— И это плохо, — сказал психолог, и достал у себя из кармана пиджака ручку, предварительно щёлкнув её об папку. — Лара, ваше самовольное затворничество и отказ от общения только ещё больше усугубляет и без того худшее состояние.

— А я