ретрансляторов заменяет дугу, которую образует бок земли и по которой телеволна лететь не может, ломаной линией, по которой с помощью ретрансляторов телеволна лететь может, и даже вполне!

И по всей нашей стране идут шеренги ретрансляторов, от одного города к другому.

Без них ни один город никогда бы другого не увидел.

Везде ретрансляторы стоят: в тундре на мху, в пустыне на песке.

Примерно один на восемьдесят километров линии.

Даже в горах ретрансляторы стоят, если надо телеволну через горы перетащить.

В ГОРАХ

— Я однажды был на одном таком ретрансляторе. На Тянь-Шане. На высоте четыре тысячи метров. Вокруг скалы, снег, каждый день обвалы. И стоит башня — ретранслятор. А рядом маленький домик, и живут в нем два инженера. А вокруг никого на сотни километров.

Но без них, без этого ретранслятора, вся Киргизия оставалась бы без телесвязи до сих пор.

А теперь она со всей страной связана, смотрит то, что и мы с тобой смотрим.

ЕВРО-ИНТЕР

— Так, значит, — говорю, — с помощью этих линий можно любой город связать с каким хочешь другим?

— Точно! И любую страну с любой страной.

— Например, нашу страну... с Югославией?

— Можно! Ты разве из Любляны чемпионат мира по хоккею не смотрел?

— Смотрел.

— Ну так вот.

— А с Чехословакией?

— Можно. Помнишь, не так давно все фигурное катание смотрели из Праги — от телевизоров было не оттащить?

— А с Англией?

— Это немножко трудней. Но не технически трудней, а организационно. Договориться.

Потому что Англия, Франция, Бельгия, Голландия входят в систему Евровидения, с центром в Брюсселе. А мы — СССР, Польша, Венгрия, Чехословакия, Болгария — образуем другую систему — Интервидение, с центром в Праге.

И в основном Интер и Евро, как их называют, работают отдельно друг от друга. Но, если уж очень надо, прекрасно договариваются.

Скажем, нашего Леонова в космосе вся Европа смотрела, и Интервидение, и Евровидение тоже попросились!

А матчи по футболу на первенство мира из Лондона смотрел?

Тоже это были совместные передачи: Евро и Интера.

Значит, можно все-таки!

Ох, с этим чемпионатом была у нас закрутка!

Представляешь, по какому сложному маршруту к нам сигнал шел: Лондон — Париж — Берлин — Прага — Москва — Ленинград!

И каждый из этих этапов должен работать безупречно! Представляешь, полчаса до начала матча, зрители уже стулья к телевизорам подвигают, а у нас вдруг пропал сигнал, не проходит!

Ну, мы испугались!

Срочно звоним в Лондон. Те говорят: «У нас все в порядке».

В Париж — там тоже все нормально.

Звоним в Прагу. Те говорят: «Да, кажется, вышел из строя какой-то ретранслятор на нашей территории, срочно посылаем проверку».

И вот, представляешь, в такой дали, где-то в Чехословакии, мчится по дороге машина, и от нее все зависит — будет вся наша страна смотреть чемпионат или нет.

И вот — появляется сигнал! Починили.

И вдруг звонок из Парижа.

И сообщают, что, оказывается, часть линии, идущей по территории Франции, принадлежит частному лицу, и тот намерен ее использовать для другой передачи!

— Ну как же, — кричим, что же делать? Попробуйте его уговорить. Нам на улицу нельзя будет показываться, если мы матч этот не передадим!

— Ну ладно, — говорят, — постараемся!

А до матча всего шесть минут! Четыре! Две!

И тут звонит телефон.

— Согласился, — говорят, — содрал, правда, бешеные деньги.

— Спасибо, — говорим, выручили.

И вот наконец выплывает на экране английский стадион, голос нашего родного Озерова, и выбегают наши ребята: Банишевский, Шестернев, Сабо, все остальные с ними.

И вот началась игра, по всем квартирам сразу рев пронесся.

А мы сидим без сил — у нас самих только что такой матч закончился!

ВСТРЕЧА

— Так, значит, — говорю, — если всю Европу охватить можно, то, наверно, можно и весь мир тоже?

— Это сложнее. Ретрансляторы в океане не поставишь. Есть, правда, один выход.

— Какой?

— А такой. Смелый. По ретрансляторам волна мелкими шажками идет — от одного к другому. А что, если ей сразу большой шаг сделать, прямо в другое полушарие!

— А как?

— А так. Отпустить ее вроде свободно: вперед, вверх лети! И когда она уже думает, что все, высоко, в космосе, обратно на землю отразить!

— Но от чего отразить? Там же ничего нет!

— Есть, с некоторых пор.

— Спутник?

— Правильно. И от него можно в любую точку отразить. Ведь оттуда, от него, пол земного шара видно.

Из Америки в Москву была опытная передача. Через американский спутник.

И у нас тоже была прямая передача Москва — Владивосток. Через наш спутник «Молния-один».

— Значит, с этими линиями и со спутниками телевидение может сразу весь мир охватить?

— Может. И представляешь, хорошие люди, которые бы так и не увиделись никогда, теперь могут увидеться, обсудить общие дела и, сначала хотя бы немножко, понять друг друга и полюбить. Как, думаешь, стоит для этого работать?

— Еще бы! — сказал я.