из тех толстых, меховых ковров. Распахнув шкаф, я обшариваю шмотьё... слишком много одежды. Здесь всё для меня? Моя рука задерживается на этикетке. Осознание того, что она вся моего размера, вызывает отвращение. «Нет», — говорю я себе. — «Она не может быть моей. Это всё ошибка. Это не может быть для меня, цвета не те. Красные... голубые... жёлтые...».

Но мой мозг знает, что это не ошибка. Мой мозг, познавший горе, как и моё тело.

« Сосредоточься, Сенна » .

Я нахожу богато украшенную серебряную шкатулку на верхней полке шкафа. Тяну её вниз и встряхиваю. Она тяжёлая. Чужая. Внутри находятся зажигалки, ключ и маленький серебряный нож. Я хочу изучить содержимое шкатулки. Осмотреть его, коснуться, но мне нужно действовать быстро. Я использую нож, чтобы отрезать полоску материала от нижней части рубашки, связываю её в узел с помощью зубов и здоровой руки. Скольжу запястьем в импровизированную повязку и вздрагиваю.

Я сую нож в карман и задерживаюсь на одной из зажигалок. Моя рука парит над шкатулкой. Восемь розовых зажигалок «Zippo». Если бы меня уже не пронял озноб, то сейчас бы это и произошло. Я игнорирую ощущение. Не могу игнорировать. Могу и  должна, потому что замерзаю. Моя рука дрожит, пока я достаю одну. Это совпадение. Я смеюсь. Может ли что-то, связанное с похищением, быть совпадением? Подумаю позже. Сейчас нужно согреться. Мои пальцы онемели. Уходит целых шесть попыток, прежде чем получается прокрутить колесико на «Zippo». На большом пальце остаются отпечатки. Дрова трудно поджечь. Они влажные. Неужели он положил их здесь недавно? Я ищу что-нибудь, что поможет поддержать пламя, но ничего нет, что бы мне не понадобилось позже.

Я уже думаю как выживающий, и это меня пугает. Воспламенитель. Что я смогу использовать для воспламенения? Мои глаза исследуют помещение, пока я не нахожу в углу шкафа белую коробку с красным крестом сверху. Аптечка. Бегу к ней и открываю крышку. Бинты, аспирин, иглы… Господи. Я, наконец, нахожу пакеты одноразовых салфеток, пропитанных спиртом. Хватаю горсть и бегу обратно к камину. Вскрываю первый пакет и подношу зажигалку к кончику салфетки. Огонь охватывает её и разгорается. Я проталкиваю горящий кусок между дров и вскрываю другой пакет, повторяя процесс. И молюсь, кому бы там ни было, кто отвечает за огонь, и не сильно дую.

Древесина начинает гореть. Я тяну толстое одеяло с кровати и закутываюсь в него, присев перед скудным пламенем. Этого недостаточно. Мне так холодно, что я готова погрузиться в огонь, и пусть он сожжёт с меня весь холод. Остаюсь нарывом на полу, пока дрожь не унимается.

И тогда я двигаюсь.

Под ковриком чердачный люк с тяжёлой металлической ручкой. Он заперт. Я тяну его здоровой рукой в течение пяти минут, пока плечо не начинает гореть, и меня снова не тянет вывернуть внутренности. На мгновение мой взгляд застывает, перед тем как я бегу к серебряной шкатулке, чтобы достать ключ. Что это за игра? И почему у меня ушло так много времени, чтобы подумать о ключе? Я не могу решить, что делать. Хожу вокруг двери босиком и тыкаю ключом в бедро. Это необычайно большой ключ, сделанный из бронзы, в старинном стиле. Замочная скважина в двери выглядит достаточно большой, чтобы его вместить.

Меня снова пробирает дрожь, и на этот раз я знаю, что не только от холода. Перестаю ходить и смотрю на ключ более внимательно. Он заполняет всю ладонь от кончиков пальцев до запястья. По центу инкрустирован вопросительный знак, украшенный металлическими спиралями богатого дизайна. Я бросаю его. Он тяжело падает на пол, недалеко от места, где меня вырвало. Начинаю отступать, пока мои лопатки не упираются в стену.

— Что. Это. Такое? — нет никого, чтобы ответить; конечно, если они не ждут сразу за этим люком, чтобы сказать мне, что же это всё-таки такое. Я дрожу, и мои пальцы автоматически сжимаются вокруг ножа в кармане. Лезвие острое. От этого я чувствую себя лучше. У меня слабость к острым ножам, и я чертовски уверена в том, что знаю, как надрезать кожу. Если у меня есть ключ, то и у них есть ключ. Я могу подождать их здесь, или могу спуститься вниз сама. Предпочитаю второй вариант, который, как мне кажется, даёт мне небольшое преимущество.

Я иду быстро, обходя рвоту, и хватаю ключ. Прежде чем могу подумать о том, что делаю, я приседаю над люком и сую ключ в замочную скважину.

Металл трётся об металл, и… щелчок.

Использую здоровую руку, чтобы открыть люк. Это чертовски тяжело. Осторожно, чтобы не шуметь, поднимаю его. И смотрю в темноту. Там лестница. В нижней части лестницы круглый ковёр и прихожая. Я не могу видеть дальше, чем на несколько футов. Собираюсь слезть вниз. Размещаю нож между зубами и начинаю считать ступеньки, спускаясь.

Один… два… три… четыре… пять… шесть. Мои ноги касаются ковра. Пол ледяной. Холод поднимается вверх по ногам. Ну, почему я не подумала найти обувь?

Я держу нож на расстоянии вытянутой руки, готовая нанести удар любому, кто на меня выскочит. Буду колоть в глаза и если не смогу добраться до них — то в яйца. Всего один острый удар, и, когда он скукожится, я побегу. Теперь, когда у меня есть план, я оглядываюсь вокруг. Надо мной потолочное окно; словно лазерные, тонкие лучи солнца проходят через него и падают на деревянный пол. Переступаю через них, мои глаза выискивают скрытого захватчика.

Я в конце коридора: деревянные полы, деревянные стены, деревянный потолок. Там три двери: две слева, одна справа. Все они закрыты. Прямо позади меня стена, а также лестница, по которой я спустилась. В конце коридора вижу ступеньки. Я решила, куда пойду сначала. Если кто-то выскочит из-за одной из этих дверей, я уже буду на пути к выходу. В глубине моего мозга что-то шепчет, что всё не будет так легко. Иду на цыпочках мимо дверей и останавливаюсь на ступеньках. Нож зажат в руке, хотя сейчас он кажется крохотным, если учитывать ситуацию.

Очевидно, я в хижине. Вижу большую открытую кухню слева, вниз по лестнице. Справа гостиная с толстым, кремового цвета ковром. Везде устрашающе тихо. Крадусь вниз по лестнице, спиной к стене. Если я доберусь до двери, то смогу убежать. Получить помощь. Мой разум воспроизводит бесконечный снег, который запечатлел из окна в круглой комнате. Я отодвигаю эту мысль. Там будет кто-нибудь... дом... или, может быть, магазин. Боже, почему я не подумала взять обувь? Одни только действия, без мозгов. Я собираюсь нырнуть в трёх футовый снег босыми ногами. Входная дверь прямо внизу лестницы. Я оглядываюсь на верхний этаж, чтобы убедиться, что никто не следует за мной, а потом несусь к ней. Она заперта.

Рядом с дверью цифровая панель.