Подумать только: пещеры! Борьба за огонь! Романтика… Такое могло быть только на юге или где-нибудь у экватора.

Пещерный город не интересовал меня совсем. Мне нужен был Петрищев, и я подозвал контролершу, которая, близоруко сощурив глаза, удивленно посмотрела на стенд.

— Что такое? Только вчера здесь висела фотография и описание подвига. Ничего не понимаю, — развела руками женщина.

Я отправился к директору. Он выслушал меня и, неторопливо поднявшись из-за стола, прошел в третий зал.

Здесь уже вовсю шло «следствие». Контролерша допрашивала парня:

— Это ты сорвал фотографию?

— Нет, — отбивался тот, — я стоял у филина в первом зале.

Директор внимательно осмотрел пустой стенд. Потрогав пальцем материю, он вытащил из кармана платок, вытер им пыль и строго спросил:

— Ну и куда делись экспонаты?

Женщина пожала плечами.

— Только вчера тетя Феня убиралась здесь, и они были на месте.

Вернув платок в карман, директор приказал:

— Займитесь розыском, и завтра же доложите мне.

— Может, у вас остались копии? — спросил я.

Директор взглянул на меня и, не удостоив ответом, величественно выплыл из зала. Работнице музея стало неудобно, и она тихо сказала:

— Приходите дня через два... Правда, я работаю здесь всего неделю, но постараюсь чем-нибудь помочь вам.

Мы с Галкой еще немного побыли в музее, и не спеша вышли на улицу. Вечерело. Густые, прохладные тени уже легли на разогретую за день землю.

На автобусной остановке стояла толпа народу, из которой выделялся худощавый мужчина в пыльнике и серой шляпе.

— Никакого порядка нет. То идут один за одним, а то целый час ждать приходится, — ворчал он.

— Давно нет автобуса? — спросила Галка.

— Я ж говорю, — уныло ответил мужчина, — все стоят на конечной остановке. Ночь на носу, а они обед устроили. Только и слышно — «у нас перерыв».

— А далеко до конечной? — не утерпел я.

— Свернете за угол, а там два квартала.

— Махнем, — предложил я Галке. — Не могу стоять на месте.

Та взглянула на меня, и я заметил в ее глазах сочувствие. Она все-таки не сдержалась:

— Не можешь стоять, добеги и подожди меня там.

Мы пошли молча.

На небольшом пятачке конечной остановки действительно сгрудились автобусы. Пассажиры ходили между ними и спрашивали друг друга:

— Какой пойдет-то?

Мы тоже спросили. Наконец, к толпе вышел черноволосый, нестарый еще мужчина в темно-синем прорезиненном плаще и объявил:

— Товарищи, садитесь в этот. Он пойдет первым.

Все направились к указанной машине. Вскоре из диспетчерской выбежал парень. Это был шофер.

— Билеты все взяли? — обратился он весело к пассажирам.

Послышались недовольные голоса:

— Сколько можно ждать? Жаловаться будем...

— Граждане, берегите нервы! — лихо посоветовал шофер. — Скоро будем на месте.

Он завел мотор, и машина тронулась. Мы с Галкой заговорили об отпуске.

Дело в том, что у нее в институте каникулы уже начались, а мой отпуск, согласно корабельному графику, планировался лишь через несколько дней. Мы давно решили отдохнуть где-нибудь в горах или на пустынном берегу моря, подальше от шумных городов и сел. Мечтали о том, как будем отдыхать на свежем воздухе: печь на костре картошку, варить уху. Как, просыпаясь утром, будем слушать пение птиц и любоваться утренней росой на зеленой траве. Галка сказала, что встретила знакомых, у которых есть автомобиль и которые дней через двадцать собираются отправиться в путешествие.

— Между прочим, — добавила Галка, — они приглашают нас поехать вместе с ними.

— Так и поступим, — заверил я. — Вот только сделаю доклад, и поедем.

Галка слегка улыбнулась.

В это время в автобусе заспорили. Дородная женщина с большой корзиной цветов вошла через переднюю площадку, и кто-то спросил ее:

— Гражданка, вы что же, с ребенком?

— У меня вещи! — воинственно ответила женщина и быстро огляделась вокруг, готовая вступить в перепалку.

Сидевший перед нами старик тяжело вздохнул:

— Чем только нынче не спекулируют... Даже цветами.

— Ты бы помолчал! — взорвалась женщина. — Ишь, расселся!..

Дорога пошла под уклон. Шофер бойко крутил баранку, и через стекло кабины хорошо было видно, как ловко он переключал рычаги. Но потом что-то случилось. Я заметил, как шофер начал хвататься то за один, то за другой рычаг.

— Я ж каждый цветочек, как малое дитя, своими руками растила! — не унималась женщина, но ее уже никто не слушал. Все смотрели в окно, поскольку скорость была большой. Вдруг раздался жуткий треск, скрежет, и автобус помчался еще быстрее. Стало совсем тихо и даже как-то жутко.

— Третья космическая, — улыбнулась Галка, но улыбка вышла натянутой.

У меня возникло неодолимое желание действовать, и я быстро прошел к кабине шофера:

— Что случилось?

— Тормоза!..

— Что тормоза?

— Отказали!!

Он нажал на сигнал и закричал, высунувшись из кабины:

— С дороги! Тормоза не работают! Тормоза!!!

Подскакивающий впереди мотороллер метнулся в сторону, девчонка с тонкими косичками успела прыгнуть в кювет, а вот стая гусей, переходившая дорогу, сделать этого не успела: автобус врезался в нее, оставив позади себя разлетевшиеся во все стороны перья.

Показался мост через глухой и темный овраг. Некоторые пассажиры зажмурились, но мост проскочили благополучно, дорога выровнялась, и все бы возможно кончилось хорошо, если бы из-за поворота не вышла колонна школьников.

— Ё-моё! — шофер застонал и всем телом навалился на руль.

Автобус крутнулся, пролетел над кюветом и, накренившись, чуть не перевернулся в бурьяне. Заскрежетал металл, брызнуло стекло… Чей-то крик резанул уши... Все это пролетело в один миг, как обрывки плохо смонтированного фильма…

Некоторое время было тихо: пассажиры, лежавшие между кресел в неестественных позах, молчали.

Наконец шофер дрожащим голосом спросил:

— Все живы?

Никто не ответил.

— Я говорю, пострадавшие есть?

— Галка, ты как? — спросил я.

— Нормально, — ответила она.

— И я нормально, — отозвался сидевший впереди старик.

Кто-то из угла вздохнул облегченно:

— Здесь тоже, вроде, все целы.

Шофер еще раз тихо, словно боясь услышать ответ, повторил:

— А жертвы?..

Ему ответили:

— Нету... Похоже, обошлось.

ПЕРВЫЕ ДАННЫЕ

Зайти в музей через два дня я не смог. Наш корабль вышел в море, где мы проводили зачетные артиллерийские стрельбы. Дела шли хорошо, все артиллеристы чувствовали себя именинниками, в том числе и я.

Капитан третьего ранга Скосырев поздравил меня с успехом и спросил:

— Ну, как идут дела?

— Плохо, — признался я и