поверхность, когда она находилась всего в 9000 километрах от Земли и покрывала собою для земных обитателей пятую часть неба.

Конец этого разрушения можно было наблюдать с Венеры: внезапно раскрылась часть лунной коры, обращенная к Земле, и из недр земного спутника излился поток раскаленной лавы. В короткий срок вся масса Луны расплавилась и растеклась кольцом, окружившим земной шар наподобие колец Сатурна. Спасаясь от нестерпимой жары, уничтожавшей все живое на земной поверхности, человечество зарылось глубоко в землю.

* * *

Но ему не суждено было уцелеть. Раскаленные обломки и обрывки Луны, хаотически сталкивавшиеся в кольце, частью выбрасывались оттуда и обрушивались на Землю. Из-за облаков пара и вулканического дыма, которые покрывали Землю, мы многого не могли рассмотреть. Но позднее стало ясно, что тропические области Земли были погребены на глубине многих километров под лунными обломками, а остальные зоны погрузились в кипящий океан и в вулканические извержения, вызванные этой бомбардировкой. Невозможно допустить, чтобы на Земле сохранился хоть какой-нибудь след человеческой жизни.

Кольцо вокруг Земли, подобное кольцу Сатурна, еще не пришло в равновесие: обломки его будут падать на Землю в продолжение тридцати пяти тысяч лет. В конце этого периода Земля будет готова для обратной колонизации. Нами уже предприняты приготовления к этому событию.

Возвратившись на Землю, мы предполагаем колонизировать оттуда Юпитер. Неизвестно, удастся ли эта попытка. Большая сила притяжения, конечно, разрушит тела таких размеров, как наши; но жизнь на Юпитере будет возможна для меньших организмов. Поэтому мы воспитываем особый карликовый вид человеческой расы, в четыре раза меньше нашего, с короткими ногами, но очень широкими костями. Их внутренние органы тоже будут весьма прочны. Эти существа отбираются путем выращивания в центрифугах, заменяющих усиленную тяжесть. Приспособляемость к чрезвычайному холоду на Юпитере невозможна, но мы предполагаем посылать туда снаряды длиной в километр, которые будут заключать достаточный запас энергии, обеспечивающий их обитателей на несколько столетий. А за это время они смогут разработать доступные на этой планете источники энергии. Мы надеемся, что один из тысячи снарядов долетит благополучно. Если Юпитер будет успешно колонизован, мы предпримем завоевание и более отдаленных планет.

Через сто тридцать миллионов лет солнечная система перейдет в такую область пространства, где звезды гораздо плотнее, чем в нашем нынешнем соседстве. Хотя, по всей вероятности, не более одной из десяти тысяч этих звезд обладает пригодными для колонизации планетами, но возможно, что мы пройдем на достаточной близости от такой звезды, чтобы предпринять попытку высадки. Время, необходимое для достижения другой звездной системы, будет измеряться сотнями или тысячами лет, и из каждого миллиона снарядов только несколько достигнут цели. Но в таких случаях гибель жизни столь же неизбежна, как и при посевах растений.

Наш Млечный Путь будет существовать приблизительно не меньше восьмидесяти миллионов лет. Необходимо, чтобы до истечения этого времени вся его материя, пригодная для жизни, была во власти потомков тех, чья родина — Земля. Если это когда-либо хоть приблизительно будет достигнуто, конец Земли, свидетелями которого мы только что были, — будет всего лишь эпизодом, почти не имеющим значения.

Ведь существуют еще и другие Млечные Пути!

Мишель Верн ВЕЧНЫЙ АДАМ

Зартог Софр-Аи-Ср, что означало: «доктор, третий представитель по мужской линии 101-го поколения Софр», медленно шел по главной улице Базидры, столицы Арс-Итен-Шу, иначе говоря, «Империи четырех морей». Эта обширная страна с причудливыми географическими очертаниями в самом деле омывалась четырьмя морями: с севера — Тюбелоном, с юга — Эоном, с востока — Споном и с запада — Мероном. Ее крайние пределы, исчисляя в известной читателю системе координат, достигали 4° восточной и 69°западной долготы, 54° северной и 55° южной широты. Общую поверхность морей измерить можно было лишь приблизительно, ибо все воды сливались в единый Мировой океан. И если мореплаватель, отправляясь в путь от одного из берегов, все время продолжал плыть вдоль него, он непременно попадал на противоположный берег — ведь на всем земном шаре не существовало другого материка, кроме Арс- Итен-Шу.

Из-за сильной жары Софр шел очень медленно. Наступали знойные дни. Солнце, достигшее зенита, низвергало лавину палящих лучей на Базидру, стоящую на побережье Спон-Шу (Восточного моря), менее чем в 20° от экватора.

Но груз мыслей еще сильней, чем усталость и зной, замедлял шаги Софра, ученого-зартога. То и дело машинально вытирая лоб рукой, он вспоминал только что окончившееся заседание, где столько красноречивых ораторов (а он с гордостью мог бы сказать, что был в их числе) торжественно восславляли сто девяносто пятую годовщину основания империи.

Некоторые из ученых напомнили ее историю и тем самым историю всего человечества. Они рассказали о Маарт-Итен-Шу, «Земле четырех морей», в доисторическую эпоху населенной множеством диких разобщенных племен. Именно с этими племенами связывали происхождение древнейших народных традиций страны. О более ранних событиях вообще ничего не было известно, и лишь с недавних пор ученые, опираясь на естественные науки, начали различать слабые проблески истины в непроницаемых дебрях прошлого. Во всяком случае, эти давно ушедшие времена ускользали от критического взора истории, и элементарные представления о прошлом складывались из неясных сведений, относящихся к отдельным первобытным племенам.

На протяжении более чем восьми тысячелетий история Маарт-Итен-Шу, постепенно обрастая фактами, представляла собой сплошную цепь сражений и войн — сначала человек шел на человека, затем сражались между собой родовые общины, и, наконец, в войну вступали целые племена. В течение многих веков все живое преследовало одну цель — любыми путями упрочить свое превосходство над соперником и подчинить его своим законам.

И только восемьдесят столетий спустя исторические сведения становились более определенными. В начале второго из четырех периодов, на которые подразделялись летописные своды Маарт-Итен-Шу, легенда уступила место истории. Впрочем, тема повествования совершенно не меняется — все те же побоища и кровопролития, но уже не между племенами, а между народами. Так что,