головой…
Нет, правда, очень сообразительная девочка — расстроена по самое не могу — а все равно умудряется соображать и выводы делать.
— Да, мне уже сказали. — Слабо и грустно усмехается. — «Во избежание жертв и разрушений материально-технических ценностей»… и новости я читала… подсунули… «и для минимизации жертв среди аборигенов».
Во-о-от оно что. Кто-то уже сказал. Ну, особым умом, чтобы сложить два и два и прийти к правильным выводам, тут обладать не нужно. Видимо, девушка уже на кого-то разозлилась разочек. Отсюда и вчерашнее ночное светопреставление по всей планете.
А я думал — Вальянира.
И она считает невольную активацию моей рабской метки следствием своих особых проснувшихся умений и экстраполирует это на всех окружающих, а не конкретно на Альфирина Ферна. Вот такую вот свинью подложил я соотечественникам Ольги. Но она, как девушка сердобольная и ответственная, конечно же, не будет творить параличи и инфаркты направо и налево. До этого ж не творила? Во всяком случае, специально. Не изолировали ж ее, верно?
А «слушатель» за дверью все стоит и стоит. И войти в ванну попыток не делает. Только вот интуиция уже просто верещит о том, что еще минута и даже по Тропе уйти будет невозможно — долбанут чем-нибудь через стенки дома и — на хирургический стол, на обследование. Опыты ставить, чтобы определить, как это неживой организм умудряется быть живым — ходить, разговаривать и глазки девушкам строить.
Оля тяжело, цепляясь за стены, поднялась на ноги и содрала рукой с вешалки нечто белое махрово-воздушное. Накинула на себя. М-м-м… очень миленько. Очень. Если б не «слушатель» за дверью, я б остался. На чай. Пару чашечек.
— И куда ж ты пойдешь, Альфирин? — Поинтересовалась она уже достаточно спокойно.
— Ну… у меня свои Пути. Так я… пойду? Ладно?
— Может, скажешь, что со мной происходит? А? — И посмотрела эдак жалобно. Да, женщины это умеют!
Да в том-то и дело, что с тобой, землянка, происходит что-то непонятное! В том-то и дело! Но когда дело касается Вальяниры…
— Ну… Вальянира Акхенди. Хранительница Пламени. — Осторожно информирую я.
— Знаю. Дальше.
Знает она, как же!
— Она типа бессмертная. Ну, чисто практически. И переселяется из тела в тело ради сохранения знаний народа.
Методичка «Самым маленьким о цивилизации Эльдар». М-да. А тетенька уже злая-злая…
— Дальше. Что-нибудь, чего я не знаю.
— Только не злитесь, Ольга Александровна!
— Да не злюсь я! — Раздраженно. — Говори! Дальше!
— Вот… она вас и выбрала, Ольга Александровна… как вместилище своей души, так сказать…
— Я же сказала… — Уже просто шипит. — Что-нибудь, чего я не знаю!
В ожидании боли от Метки я невольно сглатываю и выдавливаю:
— Пробуждение Вальяниры в Сосуде занимает от одного дня до декады.
Уж этого она точно не знает. Стоп! Есть же «звезда» Орочиласку! Если их раскололи, то я в принципе не могу сказать чего-то, чего не знают земляне. Разве что рассказать какие-нибудь пикантные подробности из личной «домашней» жизни Хранительницы Пламени.
— Сосуд — это я? — Криво улыбается девушка, ожидаемо сосредотачиваясь на самом для себя животрепещущем.
— Ну… типа того.
— А прежнее содержимое Сосуда… куда?
Очень правильный вопрос, Ольга Владимировна. На вашем месте я бы тоже его задал.
Но дальше выжидать уже нельзя. Я формирую вход на Тропу, ведущую к оставленному мною пару часов назад маяку.
Быстро отвечаю. Пока обдумает, пока разозлится — я уже буду далеко. Лишь бы не здесь, «в гостях у Оли», меня скрутило.
— На Тропу, госпожа Шульц. На следующий круг перерождения. Но следующее перерождение у вас будет исключительно удачным — интеллект, общественное положение, удача — потому что…
Тикаем! Еще пара секунд и она меня «приласкает» — по глазам вижу!
И вижу, как резко распахивается дверь.
Но вот уж кого совершенно точно я не ожидал тут увидеть, так это командира «звезды» — Орочиласку!
Оскаленная рептилья морда с горящими зелеными глазами с вертикальными зрачками. Тоже очень злой! И рука с растопыренными когтями несется к моему лицу.
Цап! Больно! Но — не так, как от Метки. По сравнению с болью, передаваемой по метке — ерунда!
И — спасибо ему огромное! — Оля тоже не ожидала увидеть тут рептилоида, так что ее злость конкретно на меня быстро проходит, сменяясь удивлением от неожиданного (видимо) вторжения.
А горячий ветер Тропы уже трет наждаком внутренности. И вцепившуюся в мое лицо чужую руку. Ну, делать нечего — извините, мастер Орочиласку, но лягушка очень не хочет на вивисекцию! Я делаю вход на тропу за собой узким-узким и шагаю назад. И закрываю вход на Тропу за собой. Где-то в середине чужого предплечья.