бежал, я бегством спасался.)
Каждый раз, как мне говорили: Смотри, вот так хочет Бог (Так хочешь Ты!), Делай так! - Я терял себя самого, становясь От Тебя ещё дальше. (Каждый раз, как я делал Шаг к людям, Я отступал на два шага от них.)
Вот. Я здесь.
"Только тот, кто душу свою потеряет - её обретёт", - Ты сказал. Но едва я ступаю на путь, что Ты проложил для людей (Путь к Тебе), Как я делаю два шага назад.
Мне кажется, Ты говоришь мне (это Ты говоришь мне?): Не для тебя! И вот ЗДЕСЬ я.
Пустыня и солнце вокруг. (Здесь ли Ты? Ты со мной?) Я нашёл здесь себя самого. Но со мною ли Ты? Или снова я от Тебя ещё дальше?
Мучаясь жаждой приблизиться к людям, к источникам братьев моих, Я делал к ним шаг, И отступал на два шага назад.
Пытаясь приблизиться к людям, Я оказался в пустыне. Пытаясь приблизиться к Богу (К Тебе!) Я оказался в пустыне.
Я отступаю в пустыню всё дальше. (Звёзды и звёзды по ночам надо мной!) Я всё ближе к себе самому. Но найду ли Тебя я В самом сердце пустыни? В сердца своего
центре самом?
12. III. 19.
4. ЛЮДИ С ОРУЖИЕМ
I. Приходящие с визжащими пилами К моим соседям Деревьям, Ненависные победители Перекликаются поутру. (Звуки дальше и ближе, На соседней улице? Нет. И у нас.) Весеннее гулкое утро Разносит ваши голоса, Победители тополей. И светлые стройные великаны Ложатся у ног ваших В пыль. На улицы мирные Приходят мужчины с оружием, И жители становятся беззащитны И наги.
Ещё беззащитнее те, кто корнями Врос в землю. Они в жертву приносятся.
20. III. 19.
*** II. БЕЛАЯ ЖЕРТВА
Пахнет деревом, древесиной, Горьковатый запах будущих (небудущих) клейких почек. Это кровь твоя, Брат-тополь. И белеющие срезы В сумерках - это плоть твоя. Аминь.
20. III. 19.
5. ВОЗДУХОПЛАВАНИЕ
Дождь идёт, зеленоватый и тёплый воздух апреля Наполнился птичьими гулкими Голосами.
Молчание в эфире нарушено. Сухой разреженный зимний воздух размыт, Пустая сияющая стратосфера разбита, И бывший пустым эфир Заполнен помехами.
Прилетели скворцы, озёрные чайки и трясогузки.
Дрозды захватили Промокший, Омытый от снега парк.
Там где прежде была Пустота Искрящаяся и морозная, Лишь бесплотным летящим снегом Заполненная, Можно было воздухоплавать, Не претыкаясь об атомы. Но теперь
Покидающие тело христианские души, от земли отлетающие, И обретшие бессмертье телесное святые даосы, рамы и кришны, (пролетающие по воздуху тут и там), с приходом весны Попадаются в птичьи сети, им грозит столкновение.
Всё больше птиц в воздухе На квадратный километр полёта.
Воздух наполнился прилетевшими птицами. Для желающего подняться в воздух, Столкновение становится всё неизбежнее.
1. IV. 19.
6. ЗАРАЖЁННЫЙ ГОРОД
Теперь и на Север ночами Приходит томление. Птицы кричат и стонут, Деревья цветут отчаянно, Белые даже в сумерках.
(Перед любовью все нищи и наги. Наши руки пусты без любви, Наши руки ищут обьятий, но находят лишь пустоту; Наши сердца и тела без любви сиротливы.)
Красное солнце ударило в гонг. В городе выжженном солнцем - любовь как чума: цветенье и дым, Больное поветрие в воздухе. И нет от неё избавления. Заражённые счастливей здоровых.
Райский сад, отливающий красным. ----- Только в раю можно себя ощутить Изгна'нным из рая.
21. IV. 19.
7. СОБОР
Пожар, случившийся в середине Апреля месяца - Когда деревья в молодой листве, И сумерки в зелёной дымке - тёплые; В Страстной понедельник - Охватил собор.
Соборы всего города звонят в колокола:
Мы - здесь, Мы знаем - мы здесь, Мы видим - мы здесь, С тобой мы - мы здесь, Мы - здесь, Мы - здесь.
Темнеет. Пылает огонь - Ночное зарево.
Прекрасный город, поклоняющийся лишь свободе, равенству и братству; Разуму и Красоте, мягкими вечерними глазами фонарей Глядит на гибель Красоты В огне.
В сумерках, в весеннем городе.
Птицы и дроны, пролетая над городом, видят: Крест. Пылающий крест в темноте.
Последняя попытка Бога, Напомнить жителям, что Он не умер, (В веках не умер, забытый за ненадобностью).
Пылают дубовые балки, Стонут и скрежещут древние камни. Горят сокровища. Культура и цивилизация - в огонь, как в зеркало - смотрит, Не в силах оторваться.
Крест горит, крест сгорает, Сжигая с собой Красоту, Но человеческого жертвы Он не берёт. Чист огонь, Неосквернённый Смертью и плотью сожжённой. Сухой и святой огонь.
Догорает к утру.
В мечтательном городе Цветущей юной весной Ещё труднее помнить о Боге. Повсюду:
одна лишь бренная, неуловимая и вечная красота.
Вздымающийся к вечернему небу дым... Затухание, остывающий пепел Ближе к утру...
Бог ушёл, бог забыт, Утренний ветер унес в небо дым.
Утро. Юная красота осталась одна.
22. IV. 19.
8. (ЦЕРКОВНЫЕ ПРАЗДНИКИ)
В церковные красные праздники - Воскресение, Вознесение - утренний свет разлит над землёй весь день, Не сменяясь дневным;
Не шелохнётся лист, Одетые майской салатовой зеленью Дворы - опустели, пусто до гулкости, (жители разъехались на дачи и в пригороды),
Серебристые струи фонтанов бьют вверх; ничья нога не ступит на тени, опутавшие асфальт тротуара;
Вверху солнце, и небо - чистое, холодное и пустое -
Ничто не скрывает больше звенящую И сияющую Иллюзорность происходящего, Незаметную в будни.
Колокола звонили ночью и утром - Был праздник: Но вместо радости (Или это радость и есть?) в тот час пришёл Страх. Будто звон колокольный Вызвонил, вытряс Его из пор жизни, Проявил и оставил в воздухе взвесью.
Адамовой головой за всем проступает он. (Бездна без дна).
Колокола давно смолкли, осталось Остановившееся солнце, утро в вечности замершее, и под ним -
Каждый раз, как мне говорили: Смотри, вот так хочет Бог (Так хочешь Ты!), Делай так! - Я терял себя самого, становясь От Тебя ещё дальше. (Каждый раз, как я делал Шаг к людям, Я отступал на два шага от них.)
Вот. Я здесь.
"Только тот, кто душу свою потеряет - её обретёт", - Ты сказал. Но едва я ступаю на путь, что Ты проложил для людей (Путь к Тебе), Как я делаю два шага назад.
Мне кажется, Ты говоришь мне (это Ты говоришь мне?): Не для тебя! И вот ЗДЕСЬ я.
Пустыня и солнце вокруг. (Здесь ли Ты? Ты со мной?) Я нашёл здесь себя самого. Но со мною ли Ты? Или снова я от Тебя ещё дальше?
Мучаясь жаждой приблизиться к людям, к источникам братьев моих, Я делал к ним шаг, И отступал на два шага назад.
Пытаясь приблизиться к людям, Я оказался в пустыне. Пытаясь приблизиться к Богу (К Тебе!) Я оказался в пустыне.
Я отступаю в пустыню всё дальше. (Звёзды и звёзды по ночам надо мной!) Я всё ближе к себе самому. Но найду ли Тебя я В самом сердце пустыни? В сердца своего
центре самом?
12. III. 19.
4. ЛЮДИ С ОРУЖИЕМ
I. Приходящие с визжащими пилами К моим соседям Деревьям, Ненависные победители Перекликаются поутру. (Звуки дальше и ближе, На соседней улице? Нет. И у нас.) Весеннее гулкое утро Разносит ваши голоса, Победители тополей. И светлые стройные великаны Ложатся у ног ваших В пыль. На улицы мирные Приходят мужчины с оружием, И жители становятся беззащитны И наги.
Ещё беззащитнее те, кто корнями Врос в землю. Они в жертву приносятся.
20. III. 19.
*** II. БЕЛАЯ ЖЕРТВА
Пахнет деревом, древесиной, Горьковатый запах будущих (небудущих) клейких почек. Это кровь твоя, Брат-тополь. И белеющие срезы В сумерках - это плоть твоя. Аминь.
20. III. 19.
5. ВОЗДУХОПЛАВАНИЕ
Дождь идёт, зеленоватый и тёплый воздух апреля Наполнился птичьими гулкими Голосами.
Молчание в эфире нарушено. Сухой разреженный зимний воздух размыт, Пустая сияющая стратосфера разбита, И бывший пустым эфир Заполнен помехами.
Прилетели скворцы, озёрные чайки и трясогузки.
Дрозды захватили Промокший, Омытый от снега парк.
Там где прежде была Пустота Искрящаяся и морозная, Лишь бесплотным летящим снегом Заполненная, Можно было воздухоплавать, Не претыкаясь об атомы. Но теперь
Покидающие тело христианские души, от земли отлетающие, И обретшие бессмертье телесное святые даосы, рамы и кришны, (пролетающие по воздуху тут и там), с приходом весны Попадаются в птичьи сети, им грозит столкновение.
Всё больше птиц в воздухе На квадратный километр полёта.
Воздух наполнился прилетевшими птицами. Для желающего подняться в воздух, Столкновение становится всё неизбежнее.
1. IV. 19.
6. ЗАРАЖЁННЫЙ ГОРОД
Теперь и на Север ночами Приходит томление. Птицы кричат и стонут, Деревья цветут отчаянно, Белые даже в сумерках.
(Перед любовью все нищи и наги. Наши руки пусты без любви, Наши руки ищут обьятий, но находят лишь пустоту; Наши сердца и тела без любви сиротливы.)
Красное солнце ударило в гонг. В городе выжженном солнцем - любовь как чума: цветенье и дым, Больное поветрие в воздухе. И нет от неё избавления. Заражённые счастливей здоровых.
Райский сад, отливающий красным. ----- Только в раю можно себя ощутить Изгна'нным из рая.
21. IV. 19.
7. СОБОР
Пожар, случившийся в середине Апреля месяца - Когда деревья в молодой листве, И сумерки в зелёной дымке - тёплые; В Страстной понедельник - Охватил собор.
Соборы всего города звонят в колокола:
Мы - здесь, Мы знаем - мы здесь, Мы видим - мы здесь, С тобой мы - мы здесь, Мы - здесь, Мы - здесь.
Темнеет. Пылает огонь - Ночное зарево.
Прекрасный город, поклоняющийся лишь свободе, равенству и братству; Разуму и Красоте, мягкими вечерними глазами фонарей Глядит на гибель Красоты В огне.
В сумерках, в весеннем городе.
Птицы и дроны, пролетая над городом, видят: Крест. Пылающий крест в темноте.
Последняя попытка Бога, Напомнить жителям, что Он не умер, (В веках не умер, забытый за ненадобностью).
Пылают дубовые балки, Стонут и скрежещут древние камни. Горят сокровища. Культура и цивилизация - в огонь, как в зеркало - смотрит, Не в силах оторваться.
Крест горит, крест сгорает, Сжигая с собой Красоту, Но человеческого жертвы Он не берёт. Чист огонь, Неосквернённый Смертью и плотью сожжённой. Сухой и святой огонь.
Догорает к утру.
В мечтательном городе Цветущей юной весной Ещё труднее помнить о Боге. Повсюду:
одна лишь бренная, неуловимая и вечная красота.
Вздымающийся к вечернему небу дым... Затухание, остывающий пепел Ближе к утру...
Бог ушёл, бог забыт, Утренний ветер унес в небо дым.
Утро. Юная красота осталась одна.
22. IV. 19.
8. (ЦЕРКОВНЫЕ ПРАЗДНИКИ)
В церковные красные праздники - Воскресение, Вознесение - утренний свет разлит над землёй весь день, Не сменяясь дневным;
Не шелохнётся лист, Одетые майской салатовой зеленью Дворы - опустели, пусто до гулкости, (жители разъехались на дачи и в пригороды),
Серебристые струи фонтанов бьют вверх; ничья нога не ступит на тени, опутавшие асфальт тротуара;
Вверху солнце, и небо - чистое, холодное и пустое -
Ничто не скрывает больше звенящую И сияющую Иллюзорность происходящего, Незаметную в будни.
Колокола звонили ночью и утром - Был праздник: Но вместо радости (Или это радость и есть?) в тот час пришёл Страх. Будто звон колокольный Вызвонил, вытряс Его из пор жизни, Проявил и оставил в воздухе взвесью.
Адамовой головой за всем проступает он. (Бездна без дна).
Колокола давно смолкли, осталось Остановившееся солнце, утро в вечности замершее, и под ним -