Ну, он и сказал… да ни хрена не сказал, вот что! Видели его сегодня? Чокнутый же, как рояльная крыса! Я-то не боюсь, но с этими психами надо держать ухо востро! Чердаки, рухлядь, заточки — нет, вы слыхали хоть раз о таких Балбесах. Прозвище зацепилось у меня в памяти. Да и сам персонаж — тоже. Причин тому было несколько — к примеру, я и сам проживал в «Хоромах», аккурат напротив комнаты Стаковски. Прямо над нашими головами полагался чердак. Скорее даже полноправная мансарда, чем чердак. Лестница была в двух шагах от меня, но я ни разу не поднимался наверх. Я не видел Балбеса, но слышал его — он даже ночью не переставал клепать, стучать молотком и передвигать с места на место какие-то конструкции. Я сплю крепко, а Стаковски еще и наливается перед тем, как отключиться — так что нам Балбес хлопот не причинял. Мне лишь хотелось знать, почему этот чудной человек будто бы вообще не спит — все время работает там, наверху. Над чем и зачем? На оба вопроса у меня ответа не было.

Шли дни, металлический лязг и грохот сверху усиливался — с каждым днем Балбес доставлял на чердак все больше и больше стальной рухляди, скопилось ее там где-то под пару тысяч фунтов (по десятке за одну ходку — так я считал). То, что происходит с ним, все больше занимало мой ум — ну, сами подумайте, над вами творится какое-то тайное действо, а вы ничего и не знаете — а узнать-то хочется, так ведь?

Я увидел его в следующий раз только тогда, когда его визиты в бар стали регулярными — он приходил поесть, неразлучный со своими карандашом и тетрадью. Занимал он каждый раз одно и то же место, и громкая музыка его не отвлекала более — колун всем хорошо запомнился. Итак, он просто сидел, писал и бормотал что-то себе под нос, и довольно скоро о нем поползли всякие слухи забавного толка.

Кто-то говорил, что Балбес был коммунистом (все внимание на акцент!) и строил атомную бомбу. Кто-то сказал, что однажды слышал грохот работающей машины на чердаке «Хором» — наверняка Балбес был инженером-подрывником. Да, каких только сумасшедших идей не наслушаешься от алкашей в баре.

Ближе всех к истине подошел, пожалуй, Мэнни Шрайбер из скобяной лавки. Он предположил, что Балбес был чокнутым изобретателем и, возможно, строил робота. Ну, как в этих журналах, что любят листать ученые. Машину, которая думает, как человек.

Однажды, где-то в час дня, я сидел в своей комнате и собирался на смену, когда в дверь постучал Стаковски.

— Пошли, — позвал он. — Балбес ушел куда-то. Я собираюсь посмотреть, что он там наворотил.

Я решил, что, коль скоро Стаковски был хозяином «Хором», у него право на подобную выходку было, потому мы, крадучись, взобрались по лестнице, и он отпер ключом чердачную дверь.

За ней оказалось просторное помещение с раскладушкой, задвинутой в угол. Рядом с кроватью стоял стол, заваленный записями и какими-то книгами. Книги были не на английском языке — ни одного названия я прочитать не смог. По углам были свалены груды металлолома — из-за чего чердак стал похож на магазин радиодеталей в день большой распродажи.

А по центру стояла эта машина. Ну, выглядела эта тридцатифутовая дура как машина: там была и дверь, и водительское сиденье, и что-то наподобие приборной доски с кучей лампочек, переключателей и циферблатов. И везде, куда ни глянь — зубчатые колеса, поршни, катушки, даже трубки из стекла. Где он взял все это — ума не приложу. Но все это было с каким-то умыслом сварено-склепано в единое целое, и это целое, будучи подвергнуто критическому взгляду, имело какой-то смысл. В смысле, машина явно для чего-то предназначалась — но вот только черт меня раздери, если я знал — для чего.

Мы со Стаковски переглянулись. Снова вылупились на машину.

— Вот же Балбес, — процедил Стаковски. — Собрал эту дрянь всего за месяц. Знаешь, Джек…

— Что?

— Проболтаешься кому-нибудь — грохну. Я устал от этого Балбеса. Не нравится мне эта штука. Завтра его месяц кончается. Я собираюсь сказать ему, что пора выметаться. Не хочу, чтобы надо мной жил и работал псих.

— Но как он вынесет отсюда такую громадину?

— Меня совершенно не колышет, как он это сделает. Завтра его здесь не будет. Я возьму с собой Липпи и Стэна, и еще парней. Так что махать ножом в мою сторону он не посмеет. Выметется, как миленький.

Мы спустились вниз, и я отправился на работу. До самой глубокой ночи мои мысли занимало лишь одно: какова же цель изобретения Балбеса? Мыслям в тот день я, кстати, был отдан всецело — снаружи разбушевалась метель, и посетителей не было. Пытаясь восстановить облик машины в памяти, я пришел к выводу, что если ее обшить по «скелету» листами стали, она будет похожа на субмарину или ракету со своеобразной рубкой пилота — ну, той частью, где была большая стеклянная емкость, в которую были опущены концы проводов, протянутых от «приборной доски». Какой-то сумасшедший смысл в этом всем был.

Так я и сидел да мозговал, пока не пробила полночь. В полночь в бар зашел Балбес — собственной персоной.

В этот раз он прошел не к своему месту, а прямо к стойке. Забравшись на табурет, он обмел снег с плеч своей куртки-дранки. Он выглядел усталым… но довольным.

— У тебя найдется хороший бренди? — спросил он.

— Думаю, да, — ответил я. Из-под стойки я извлек бутылку и откупорил ее.

— Выпьешь со мной, а?

— А давай. — Я глянул на него. — Отмечаем что-то?

— Именно, — сказал Балбес. — Есть отличный повод. Моя работа завершена! Сегодня внес последние штрихи, остается только решить вопрос с обшивкой. А там уж — можно демонстрировать.

— Демонстрировать что?

— Смотри! Щедро хлебнув бренди, Балбес обтер губы и усмехнулся. — Я-то все в секрете держу, но тебе — скажу. Ты со мной хорошо обходился, тебе я могу верить. Надо же с кем-то радостью поделиться. Как в народе говорят? Беда напополам — полбеды, а удача напополам — двойная удача.

Он отпил еще.

— Уж моя-то удача положит конец их насмешкам. Вскоре эти американские старикашки, что смеют называть себя профессорами, будут ссылаться на мою работу как на эталон. Они не поверили мне, когда я все изложил, когда показал чертежи. Они не приняли мою основную теорию. Но я знал, что все правильно. Я знал, что смогу все осуществить. Частично все упирается в аппаратную часть, в «железо», это да. Но наиболее важной частью является сам мозг. Знаешь, что я им сказал? Хотите путешествовать — заимейте мозги.

Балбес расплылся в улыбке, подливая себе еще.

— Да, такой вот пунктик! Нужнее всего — мозги. Машинных решений мало. Нужно взять мозг и задействовать его ресурсы в связке с ресурсами механизмов. Но когда я им это объяснил, они подняли меня на смех. Ну, теперь-то — увидим, кто кого!

Я