не врет.

— Не внезапно. — Шериф стал серьезным. — Что ты, парень, я же был о тебе лучшего мнения. — Он засмеялся. — Я знал ровно то же, что и ты, когда понял, что мистеру Лавгуду угрожает опасность.

Сэм таращился на него и нещадно при этом тупил.

— Ты обратил внимание на ее сережки?

— Красивые, — Сэм не понимал, к чему клонит шериф. — Немного странные.

— Чем?

— Формой. И… мне показалось… — Сэм запнулся. Шериф покивал, подбадривая его. Сэм видел, что шериф очень хочет подтолкнуть его к тому, чтобы он сам дозрел до правильного ответа. — Тяжелые. Я взял одну в руку. Вы же видели.

— Я тоже, — сказал шериф, — и ты тоже это видел.

Сэм озадаченно потер лоб.

— Временами мне казалось, что одна сережка тяжелее другой. Как будто та, которую дала мне Бьюла, оттягивала ей ухо больше, чем вторая.

— Он тяжелее стекла, — улыбнулся шериф.

— Кто?

— Рубин. — Шериф поднялся. — Пей кофе, я сварю себе еще. Да, парень, рубин. Полагаю, очень редкого качества. Не сказать, чтобы я был знаток, но карат стоит тысяч пять долларов, а то и больше. Этот размером почти дюйм, значит, весит почти полторы унции. Да, — шериф обернулся с Сэму, и на лице его играла довольная ухмылка, — я, как вернулся, кое-что посмотрел. На мое счастье, моя жена заведует местной библиотекой. Девочка носит в ухе как минимум двести тысяч долларов. И это если ее камень не имеет иной ценности, кроме формальной.

— Сердце, — вдруг осенило Сэма. — Она подарила ей свое сердце.

— Она подарила ей свое сердце. Та самая Мномонга, или как ее там, в благодарность за спасение внука. Думаю, что Бьюла сама не знала, какое сокровище носит как обычную побрякушку. А вот отец ее знал, полагаю, что он и оправил рубин как пару к обычной стекляшке. Самое надежное место — ушки его дочери, с условием, что она будет эти сережки беречь.

Шериф занялся кофе. Сэм пытался сложить последние детали паззла.

— А кто был тот человек? — спросил он. — Тот, кто все это затеял?

— Это выяснит полиция штата, — не оборачиваясь, отозвался шериф. — Моя версия — тот самый дядя, который прислал Бьюле мяч. Он же англичанин.

Шериф замолчал, а Сэм нетерпеливо кашлянул.

— Вчера, когда я вас выпроводил, попросил Вилли кое-что уточнить в одной из адвокатских контор. Если тебе будут интересны юридические тонкости, сможешь узнать их и сам… Мы не знаем, когда Пандора Лавгуд получила этот камень в подарок, но знаем, что она умерла, и ее наследниками стали муж и дочь. Доля пережившего супруга при наличии детей составляет сорок тысяч фунтов, кроме того, супруг получает в доверительное управление половину остального имущества. А единственной ценностью, видимо, был этот камень.

Шериф повернулся, держа в руках чашку. Сэм, вспомнив о традициях гостеприимства, тотчас отпил свой кофе.

— «Суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом», — на память процитировал шериф. — Моя мать была довольно набожной. Соломоновы притчи. Этот человек был тысячу раз прав.

— Значит, этот Джиперс должен был добиться смерти мистера Лавгуда и признания его дочери сумасшедшей, — подытожил Сэм. — И все права на камень перешли бы к нему. Именно так и именно в таком порядке.

— Полиция штата выяснит все, я надеюсь, — повторил шериф. — Мне, конечно же, сообщат. Может, ты хочешь, чтобы я потом сообщил тебе результаты следствия?

Сэм задумался.

Это было заманчиво — узнать, чем все закончилось. Кто виноват, и прав ли шериф Бреннан в своих догадках. И что ждет Бьюлу, и выживет ли мистер Лавгуд. И для этого нужно было так мало — дать шерифу адрес кампуса колледжа. Вернуться туда и ждать.

Но Сэм уже принял решение. Он знал, что писать ему будет некуда.

— Спасибо, — искренне сказал он, поднимаясь. — Я… — слова куда-то пропали, потому что сейчас совершенно постороннему человеку он должен был озвучить то, в чем так и не успел, или, точнее, не сумел пока признаться брату. — Я уверен, что вы правы. Надеюсь, что с мистером Лавгудом будет все хорошо. И с его дочерью тоже.

— Как скажешь, — покачал головой шериф, и в его глазах блеснули странные искорки.

— Я только хотел… еще спросить, — решился Сэм, — это ведь Дин уговорил вас взять нас с собой, так?

— Так. — Шериф улыбнулся уже открыто. — Твой брат, конечно, городил совершенную чушь, но у меня не было времени с ним пререкаться.

Сэм замер, ожидая любого коварства.

— Не стоит стесняться своей работы, — как ни в чем не бывало, продолжал шериф, а Сэм чувствовал, что напрасно встал, ибо его перестали держать ноги. — Даже если ты так называемый журналист, который продает в газеты всякую фигню вроде обнаружения следов Бигфута или логова оборотней. В конце концов, если люди верят в сказки, кто-то должен им их рассказывать.

Сэм вышел на улицу, ощущая, как куда-то уходит усталость и тоска. Он не стал размышлять над этим, и не потому, что боялся вдруг изменить решение, а потому, что подумал — Дин не тратил бы время на пустые рефлексии.

Он шел по направлению к центральной улице, улыбаясь сам не зная чему и точно зная, что, как только повернет за угол супермаркета, увидит сверкающую черную машину и неподражаемую ухмылку брата. И, гордо облокотившись на крышу «Детки», Дин небрежно скажет:

— Поехали, малыш Сэмми. Нас ждут великие дела.