проводить дорожки из поцелуев вниз по животу и возвращаться обратно к шее. Его лицо, такое молодое, а губы мягкие и нежные нашли ее рот, проворный язык быстро вторгся в чужие владения, поцелуй был жестким, страстным, совсем не романтическим, как и сам Влад. Он снова и снова прижимался к ее губам, проводя языком по остреньким зубкам так сильно, что на нем выступала кровь, быстро смешивающаяся с их слюной. Иногда он останавливался, но лишь для того, чтобы снова ласкать пышную грудь, так привлекательно смотрящуюся без корсета. Сильными руками он сжимал ее бедра, от чего она глухо постанывая подавалась ими вперед. Наконец его рука перешла на внутреннюю часть бедра, где под пальцами чувствовалась мокрая, возбуждающая влага ее лона. Он просунул указательные палец в разгоряченную и набухшую плоть и услышав благодарный стон покрутил им внутри, следом за ним отправился второй палец, а затем и третий. Сильные разряды электрического тока бежали по телу Мины, она извивалась и кричала, и лишь чудом смогла выдавить из себя еле слышное:

- Пожалуйста!

- Что пожалуйста? - отозвался мужчина.

- Пожалуйста сделай это, иначе мое тело разлетится на куски.

Он и сам уже не мог сдерживать до предела возросшее возбуждение, наспех освободив область паха, где все стало уж слишком тесным, он прижался к ней твердой частью своего тела, на что получил еще один одобрительный стон и больше не мучая никого ожиданием, начал погружаться, растягивая и наполняя ее. Влад не спешил, но, когда он оказался уже наполовину в ней, девушка с нетерпением сама ринулась вперед, насаживаясь на всю длину члена, чувствуя, как он упирается до основания. Они двигались быстро и жестко, растягивали удовольствие при выходе и снова вбиваясь друг в друга. Бессвязным потоком слов, она шептала ему на ухо, что больше не в силах сдерживаться, что сейчас взорвется, сломается, сгорит, умаляла не останавливаться и плакала от восторга. Вампир и сам находился на гране, каждая клеточка кричала о скором наступлении оргазма, выпустив сдержанный выдох он крепче прижался к ней и почувствовал, как плоть его сокращаясь и вибрируя внутри начала извергаться густым и вязким семенем, которое никогда не даст новой жизни.

Находиться в одной постели с двумя трупа, было абсолютно не радужной перспективой, даже, чтобы на секунду перевести дыхание, поэтому быстро одевшись, они вышли из хижины, в которой, по мнению Мины, она родилась заново, забрав при этом две невинные жизни и двинулись к пустынному полю, где ничего не мешало литься лунному свету.

- Твое тело теперь может все, - учил Влад, - любые трансформации ему подвластны. Найди луч света, касающийся земли, ступи на него и загадай место, куда бы ты хотела попасть, он сам понесет тебя. Мы дети ночи, месяц – наш поводырь, доверься ему и преодолеешь любые расстояния.

Прибыли в замок, они ближе к рассвету, Мина чувствовала, как свинцовая тяжесть наполняет ноги, как усталость опускается на веки с густыми, черными ресницами, а тело настойчиво требует отдыха.

Дойдя до тронного зала, граф остановился, развернулся к девушке и сказал: - Мои покои – святыня для меня, Владыка Мрака наложил там свою печать, когда ты будешь готова и он примет тебя, тогда мы днем и ночью будем неразлучно вместе.

Затем он взял ее руку, невесомо провел холодными губами, все больше погружаясь в свои мысли, взгляд его становился затуманенным и отрешенным, а с лица исчезало выражение понимания и действительности, последнее, что он сказал было:

- Спокойной ночи, Анна, - растворяясь в зеленом тумане.

Мина еще долго стояла в промозглом и сыром зале, сжимая в руках чужую диадему ощущая себя совершенно лишней, понимая, что королева была и навсегда останется одна. Королева Анна – последняя жена Влада.

========== Глава 2. Владыка Мрака ==========

Что ни речи – то мед,

А пчелы оставили ему свое жало в придачу…

(Энн Райс «Вампир Арман»)

После странного инцидента в Тронном зале, они несколько дней не виделись, тому причиной послужило скверное настроение Влада и панический страх Мины – разгневать его.

За это время она успела неплохо обследовать замок, несколько раз заблудиться и потеряться в нем, убедившись, что он создан по всем канонам тринадцатого века и отвечает любым требованиям хозяев, не только в плане удобства, но и имеет функцию неприступной крепости, охраняя и защищая от незваных гостей.

Каждая комната, этого удивительного жилища, была выдержана в своем собственном стиле, но вместе они составляли прекрасную композицию целостности, из которой вырвать один элемент – было бы сущим преступлением.

Все спальни выглядели очень индивидуально, но каждая имела одну и ту же отличительную черту, невооруженным глазом было заметно, что их покинули в спешке или жильцы просто не догадывались, что больше не вернуться сюда. Страшно было даже представить, последние минуты этих несчастных людей, наверняка строящих плану на будущее.

Вот на письменном столе одиноко лежит серебряный пустой портсигар, в центре которого, замысловатый змеевидный орнамент огибает фигурную букву R – именной подарок. В другой комнате брошены на широкую кровать четыре женских наряда, лет шестьдесят назад вышедших из моды, их обладательница, наверняка не один час провела перед зеркалом, пытаясь выбрать лучший и с выгодой для себя очаровать таинственного, несметно богатого графа.

Где они теперь, хозяева всех этих вещей? Спел ли кто-нибудь по ним прощальную песню? А может родные и близкие до сих пор не теряют надежды увидеть их живыми. От этой грустной мысли Мина непроизвольно поежилась, как ни как, она и сама теперь являлась частью этого мира, темного и мрачного мира, мира – своего рокового выбора.

Дойдя до зала, ни таких внушительных размеров как Тронный, девушка огляделась, обстановка не была здесь столь помпезной и вычурной, а мебель и интерьер навевали приятное спокойствие. Центром этой композиции, несомненно, являлся огромный камин, сажа, покрывающая черный мрамор, ничуть не умаляла его великолепия, только добавляя новых оттенков в и так таинственный цвет кромешной темноты.

Напротив камина стояло удобное, изящной работы, кресло, на котором лежали три небольших подушки изумрудно – зеленого цвета, птицы, вышитые на них золотыми нитями, поражали взор своей живостью и казалось, только отвернись, они, взмахнув невесомыми крыльями, вылетят в запыленное окно, оставив несколько