хороший выход.
— Так просто не получится, — поник пришелец, — аппаратура зафиксировала попытку запуска стартовой процедуры в неположенном месте. По уставу, последствия надо устранить. — Парень всхлипнул — Поймите, у меня сейчас очень тяжёлая ситуация. Меня непременно накажут. Но и… И «последствия», — он кивнул на женщин, — всё равно устранят…
— И на чём аппаратура зафиксировала эту… ну эту хрень, эту «попытку»?
— На нити памяти.
— Угу… А ну-ка пойдём, посмотрим.
— Вы думаете, что сможете разобраться?
— Я же говорю — посмотрим.
Антон взял «пистолетик» и, держа под прицелом, освободил пленника.
— Топай вперёд.
Антон вернулся один. — Ну что? — Кинулись к нему женщины. — Утряс, — успокоил тот. — А гадёныш, что? — Полетел домой. Мы так решили — лучше отвечать за неосторожный обрыв записи, чем за неосторожный пуск двигателя… Первая Таня искренне огорчилась: — Жалко! Надо было прибить. — Мне тоже жалко, — серьёзно ответил Антон, — но космическую войну нам лучше не начинать, — потом с достоинством добавил, — лично я к этому не готов. Так что пусть летит… Потом возмутился: — Нет! Главное — пришелец, блин! Вершина цивилизации! Нихрена в технике не смыслит! Пошёл в дом, по дороге сетуя: — Что за утречко такое, а? С этим клоуном я что-то так жрать захотел. Женщины заметались, подталкивая его на кухню — Сейчас, Тошенька, сейчас. Садись, садись. — Собирали на стол, глядя на мужа с уважением и даже с некоторым восхищением. А как же. Защитник! Спаситель! Дипломат! Умная голова. Герой! А у Тохи от сердца отлегло. Он каким-то десятым чувством понял, что неприятности кончились и можно расслабиться.
Вечером сидели на диване перед телевизором. Антон посредине. Одна Таня, та, что «оригинал», как обычно, прижалась щекой к его плечу и слегка придрёмывала. Другая, сначала держалась чуть в сторонке. Посидев так, минуты две, она осторожно пододвинулась и тоже прижалась к мужу с другой стороны. Антон глянул на одну, на другую, потом раскинул руки, обнял обеих и чмокнул по очереди в кудрявые макушки.
Что дальше? А ничего. Всё нормально. Так до сих пор и живут.
Антон вернулся один. — Ну что? — Кинулись к нему женщины. — Утряс, — успокоил тот. — А гадёныш, что? — Полетел домой. Мы так решили — лучше отвечать за неосторожный обрыв записи, чем за неосторожный пуск двигателя… Первая Таня искренне огорчилась: — Жалко! Надо было прибить. — Мне тоже жалко, — серьёзно ответил Антон, — но космическую войну нам лучше не начинать, — потом с достоинством добавил, — лично я к этому не готов. Так что пусть летит… Потом возмутился: — Нет! Главное — пришелец, блин! Вершина цивилизации! Нихрена в технике не смыслит! Пошёл в дом, по дороге сетуя: — Что за утречко такое, а? С этим клоуном я что-то так жрать захотел. Женщины заметались, подталкивая его на кухню — Сейчас, Тошенька, сейчас. Садись, садись. — Собирали на стол, глядя на мужа с уважением и даже с некоторым восхищением. А как же. Защитник! Спаситель! Дипломат! Умная голова. Герой! А у Тохи от сердца отлегло. Он каким-то десятым чувством понял, что неприятности кончились и можно расслабиться.
Вечером сидели на диване перед телевизором. Антон посредине. Одна Таня, та, что «оригинал», как обычно, прижалась щекой к его плечу и слегка придрёмывала. Другая, сначала держалась чуть в сторонке. Посидев так, минуты две, она осторожно пододвинулась и тоже прижалась к мужу с другой стороны. Антон глянул на одну, на другую, потом раскинул руки, обнял обеих и чмокнул по очереди в кудрявые макушки.
Что дальше? А ничего. Всё нормально. Так до сих пор и живут.