Эми Эвинг Черный Ключ

Глава 1

БОЛОТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВОНЯЕТ, КОГДА ИДЕТ ДОЖДЬ.

Мы с Рейвен ютимся под умирающим деревом прямо за стенами Южных Ворот. Крупные капли дождя падают на капюшоны наших плащей, смягчая грубую ткань, превращая твердую грязь под ногами в слякоть, засасывающую наши сапоги.

Дождь меня не беспокоит. Я хочу поднять капюшон и дать воде попасть мне на щеки. Я хочу присоединиться к нему и почувствовать себя миллионами маленьких капель, падающих с неба. Но сейчас не время соединяться с элементами. У нас есть работа.

Это третий раз, когда мы были в Южных Воротах за последние несколько месяцев с тех пор, как Хэзел была похищена. Поскольку дата Аукциона была перенесена с октября на апрель, члены общества Черного Ключа — доморощенные повстанческие силы Одинокого Города во главе с Люсьеном — работали сверхурочно, собирая больше людей для нашего дела, накапливая оружие и взрывчатые вещества, проникая в королевские крепости во внешних округах.

Но ничто из этого не имеет значения, если королевская власть может оставаться скрытой, недоступной за массивной стеной, которая окружает Жемчужину. Это то место, куда мы войдем. Суррогаты сильнее, когда работают вместе, и каждая девушка, которую мы сможем привлечь, разрушит эту огромную стену на куски. Чтобы лишить королевских особ их главной защиты. Чтобы пустить людей в Жемчужину.

Мы с Рейвен побывали во всех четырех инкубаторах вместе с другими суррогатами, которых Люсьен спас из Жемчужины — Сиенну, Оливию и Инди. Северные Ворота были худшими — сплошные холодные железные и каменные полы, серые униформы и запрет на личные вещи. Неудивительно, что Сиенна так ненавидела это место. Ей также не хотелось туда возвращаться, но нам нужен суррогат, которая знает инкубатор, и которая знает девочек.

Мы «открывали им глаза» нескольким за раз, помогая получить доступ к элементам, превращая их из суррогатов в нечто большее. У Рейвен есть уникальная и непостижимая способность — она способна получить доступ к особому месту, скале с видом на океан, и она может привести с собой и других. Это сказочное, волшебное место, где такие девушки, как мы, образуют мгновенную связь с элементами. За последние месяцы я была там больше раз, чем могу сосчитать.

Мы должны быть осторожны с теми, кого мы выбираем — только девушки, идущие на Аукцион, которые будут в поездах, направляющихся непосредственно в Жемчужину. Люсьен достал нам списки.

В Южных Воротах нет никакой потайной двери, как в компаньонском доме Эша, и никаких Ратников, бродящих снаружи. Южные Ворота — это крепость посреди моря глиняных кирпичных лачуг. Болото выглядит еще печальнее, чем я помню. Серный запах грязи под моими ногами, редкие кустарниковые деревья, полуразрушенные дома… все это кричит бедностью так, как я никогда не понимала, пока не пожила в Жемчужине.

Даже Смог и Ферма не так плохи, как это. Несправедливость — это как плевок в лицо. Огромная часть населения Одинокого Города живет в нищете, и никому нет дела. Хуже — никто даже не знает. Что граждане Банка или Смога знают о Болоте? Это отдаленное место, где люди добывают лопатами уголь, вычищают свои кухни или работают на ткацких станках. Для них это нереально. Этого вполне может не существовать.

— Здесь осталось показать элементы только троим девушкам, — говорит Рейвен. — Затем через несколько дней возвращаемся к Западным Воротам.

Она снова подстригла волосы, и ее глаза под капюшоном блестят черным огнем. Она не совсем та Рейвен, которая покинула для аукциона этот изолятор со мной в октябре прошлого года, и она не пустотелая оболочка, которую Графиня Камня пытала, пока я не спасла ее из Жемчужины. Она где-то посередине. Ей снятся кошмары о времени, проведенном в запертой клетке в подземелье Дворца Камня. Она до сих пор слышит фрагменты мыслей и чувств людей — «шептуны», так она их называет — побочный эффект постоянного врезания в ее мозг доктором Графини.

Но ее смех вернулся, как и ее остроумие — в особенности, когда она разговаривает с Гарнетом. И каждый день она тренируется с Эшем, укрепляя свое когда-то хрупкое тело, пока оно не стало выносливее и сильнее.

Она поднимает взгляд на необъятную стену, возвышающуюся над нами. Взбираться на нее никогда не было вариантом. Ее каменная поверхность идеально гладкая, ни одной трещины или углубления, чтобы ухватиться. Мы часами сидели за обеденным столом с Сил, обсуждая наилучшие пути проникновения в инкубаторы. В конечном счете, Сиенне пришла в голову идея. Мы не можем перебраться через стены или пройти сквозь них (по крайней мере, не привлекая совершенно ненужного внимания).

Но мы можем проникнуть под ними.

За последние несколько месяцев сила элементов во мне выросла. Сиенна тоже набралась сил, как и Инди, суррогат из Западных Ворот. Сиенна может соединиться с Землей и Огнем, Инди — только с Водой. Пока ни один суррогат, кроме меня и Сил, не имеет доступа ко всем четырем элементам. Оливия, маленькая кудрявая девушка из Восточных Ворот, единственная, кто противится использованию элементов, с которыми она соединяется — Воздух и Вода. Она единственная из нас, кто все еще пользуется Заклинаниями. И она единственный человек в Белой Розе, кто хорошо отзывается о королевской власти.

Но Оливия, Инди, Сиенна и Сил сейчас далеко в красном кирпичном фермерском доме, который я теперь называю своим домом. Они все, возможно, сейчас спят, уютно устроившись в теплых постелях, под защитой дикого леса, окружающего Белую Розу.

— Вайолет? — спрашивает Рейвен.

Я киваю.

— Я готова, — говорю я, закрывая глаза.

С Землей соединиться также легко, как скользнуть в горячую ванну. Я становлюсь землей; я позволяю стихии наполнять меня, пока мы не станем единым целым. Я чувствую грязь под ногами, тяжесть в груди. Все, что мне нужно сделать, это попросить, и земля ответит.

Копай, думаю я.

Земля Болота отличается от Фермы — грубая, разреженная и нездоровая. Звук дождя приглушает треск, когда перед нашими ногами раздвигается грязь. В своем разуме я двигаюсь дальше, прося землю раздвинуть себя ниже, ниже, ниже, пока не достигаю мягкого бурого грунта. Я легко создаю проход; Земля более чем счастлива удовлетворить мои нужды. Когда я ощущаю камни, я знаю, что достигла самого основания стены. Я толкаю свой тоннель дальше — стена толстая, и я должна убедиться, что расчищу путь.

Такое странное чувство — знать о существовании тоннеля и в то же время находиться на земле намного выше. Словно у меня две пары глаз, рук, ушей и ноздрей. Интересно, не похоже ли это на то, что чувствует Рейвен, когда слышит