иностранным деспотам.

По Вестфальскому миру 1648 года князья получили независимость от императора, сохранившего одно только право — даровать звание дворянина. Сейм в Регенсбурге, представлявший собою конгресс депутатов от трехсот суверенных частей, расточал свое время на болтовню, пьянство и развлечения. В этом отношении регенсбургский сейм успешно соперничал с имперским судом в Вецларе, прославившимся на всю Европу своим взяточничеством и волокитой. Все прекрасно знали, что в вецларском суде найдет управу тот, кто выложит туда путь золотыми дукатами.

Мелкие князьки устраивали пышные дворы, стремясь соперничать с Версалем, а их помещики держались поближе ко двору, угодливо жили в дружбе с деспотами в качестве их камердинеров и приживальщиков.

Для крикливой и грубой роскоши княжеских дворов нужны были средства, которые выколачивались из земельного хозяйства; крестьяне жили в крепостничестве, изнемогая под непосильным гнетом. Евреи были крепко замкнуты воротами гетто: они пребывали в вечном страхе перед своеволием властей или взрывом темных инстинктов подонков общества.

В Германии крупная промышленность и крупная торговля были еще в зародыше. Если говорить о буржуазии той поры, то надо иметь в виду главным образом лишь слои духовно отграниченной мелкой буржуазии, ремесленников и кустарей, работавших на местного потребителя и составлявших преобладающий слой городского населения.

Германская буржуазия была слаба экономически, политически же ее значение сводилось почти к нулю.

И вот эта-то германская империя, со своим жалким государственным строем, была втянута в борьбу с Францией, где уже торжествовала буржуазная революция. Духовные князья церкви на Рейне, грубо нарушив международное право, дали возможность французским дворянам-эмигрантам вооружаться на германской территории против изгнавшей их Франции. Французское Национальное собрание было возмущено вызывающими действиями Германии.

Это происходило в 1791 году, когда преобладание в Национальном собрании принадлежало правому крылу республиканской буржуазии — жирондистам. Жирондисты, опасаясь роста влияния мелкобуржуазной партии якобинцев, желали найти отдушину для активных элементов этих радикальных слоев в хотели их кинуть в войну, чтобы отделаться от них. Первого марта 1792 года Национальное собрание заставило короля объявить войну германскому императору. Уже в следующем году королевская власть во Франции была низвергнута, и Национальный конвент, пришедший на смену, призвал под ружье революционные массы, которые, защищая юную республику, с большим подъемом двинулись в бой против феодальной Европы.

Французская революционная армия успешно продвигалась вперед, встречая поддержку со стороны населения, не зная массового дезертирства, этого бича наемных армий Европы.

В октябре 1794 года на левом берегу Рейна, против Дюссельдорфа, французы посадили Дерево свободы с якобинским колпаком и развевающимися сине-бело-красными знаменами. А еще год спустя обессиленная в борьбе Пруссия заключила сепаратный Базельский мир с Французской республикой, предав своих феодальных союзников. По этому миру Пруссия отказалась от владений на левом берегу Рейна, уже оккупированном французами. В том же 1795 году французские республиканские войска перешли через Рейн и вступили в Дюссельдорф, который до Люневильского мира (1801 г.) и находился под фактической властью французских оккупантов.

2

В июле 1796 года, когда французские войска находились еще в Дюссельдорфе, главном городе прирейнского курфюршества Юлих-Берг, в город въехал молодой, тридцатидвухлетний купец Самсон Гейне. Он решил обосноваться в Дюссельдорфе и открыть там торговлю английскими сукнами. Едва ли у него были какие-нибудь средства в ту пору. Несколько рекомендательных писем лежало в его кармане. Он привез их с собой из Гамбурга, где жил его младший, но более удачливый брат, Соломон Гейне, делавший себе карьеру банкирского туза.

Самсон Гейне не блистал особыми дарованиями. Это был стройный, красивый парень, довольно беспечный, имевший склонность к авантюре, впрочем, по-своему честный и к тому же набожный еврей.

Ни шатко, ни валко шли дела молодого искателя счастья. Но ему повезло в другом отношении. В Дюссельдорфе он познакомился с Пейрой ван-Гельдерн, дочерью недавно умершего доктора Готшалка ван-Гельдерна.

Именно в 1796 году, когда в Дюссельдорф прибыл Самсон Гейне, дом Гельдернов был погружен в глубокий траур по случаю смерти брата Пейры, молодого доктора Иозефа ван-Гельдерна. В этой семье, почитаемой всей еврейской общиной, теперь остались только две сестры, Пейра (Бетти) и Иоанна, и брат Симон ван-Гельдерн.

Пейра была любимицей всей семьи, — она славилась красотой и веселым характером.

Смерть отца и брата — два удара, постигших ее в течение двух лет, нанесли тяжелые раны ее сердцу, В своих девичьих письмах, обращенных к подругам, она горько жалуется на тяжелую скорбь, выпавшую ей на долю, она порой мечтает о смерти, порой утешается тем, что ее горячо любимый отец умер, не испытав потери ушедшего вслед за ним сына.

История встречи Самсона Гейне и Бетти ван-Гельдерн остается в тени. Но встреча эта производит сильнейшее впечатление на обоих молодых людей, и в том же 1796 году Бетти становится невестой Самсона Гейне.

Путь к браку не был устлан розами. Бетти ван-Гельдерн пришлось выдержать большую борьбу с родственниками, которые и слышать не хотели о ее браке с не имеющим ни кола, ни двора пришельцем. Родственники Бетти выступили сомкнутым строем против Самсона Гейне и обратились для вящего авторитета к дюссельдорфским раввинам. Но девушка проявила необычайную энергию; она прибегла за помощью даже к правительству, и в начале ноября 1796 года она уже могла с радостью сообщить в письме одной из своих подруг, что одержала полную победу над своими врагами и, наконец, вступает в брак с человеком, который любовью и верностью горячо вознаградит ее за все мучения.

В начале февраля 1797 года состоялся брак Самсона Гейне и Бетти ван-Гельдерн, а тринадцатого декабря того же года в маленьком одноэтажном доме по Болькеровой улице родился Генрих Гейне, или Гарри, как его звали в детстве на английский манер.

Самсон Гейне тем временем открыл торговлю английскими мануфактурными товарами. В «Дюссельдорфской газете» Самсон Гейне из Гамбурга оповещал, что он живет «на Болькеровой улице вблизи Красного креста, и там можно покупать по дешевым ценам разнообразные новомодные товары, кроме тех, которыми он торгует в своей лавке на Рынке».

3