это белое в руки. Меховая шубка. Лёгкая, как пёрышко, нежная, как дуновение весеннего ветерка, едва прикрывающая бёдра, едва сходящаяся на груди. (Здорово! Я буду похожа на стриптизёршу. На стриптизёршу в синяках и ссадинах.) Никакого белья и, по-прежнему, никакой обуви. Значит, придётся ходить полуголой и босиком. Прекрасно! Положение можно охарактеризовать словом «влипла». Правда, до сих пор, непонятно во что. А всё же, куда теперь идти?

Здесь обнаружилось, что в комнате две одинаковые двери, расположенные с торцов кровати. Которая из них? Анджелика выбрала наугад ту, что была от окна слева. Открыла её. Перед ней оказалась вполне приличная ванная комната, современная, изящно оформленная, совмещённая с ватерклозетом.

«Ура!» — Кто-то крикнул внутри Анджелики, и она резко захлопнула за собой дверь.

Прошло некоторое время. Не будем уточнять, сколько его прошло на самом деле, но дверь этого помещения отворилась, и через комнату решительно проследовала посвежевшая и приободрившаяся принцесса, к костюму которой прибавилось махровое полотенце, обёрнутое вокруг бёдер. Вторая дверь открылась со знакомым скрипом, и девушка замерла на пороге. Ужин был действительно накрыт в небольшом вестибюле прямо за дверью. Это помещение оказалось углублением с двумя смежными глухими стенами, одной стеной с дверью (из которой она только что вышла) и коридором, расположенным перпендикулярно, вместо четвёртой стены. Посередине располагался узкий длинный стол, по-видимому, являющийся частью местной архитектуры, так как через него проходило несколько изящных тонких колонн, поддерживающих готическую арочную конструкцию. То, что было на столе, превосходило всяческое воображение. Поначалу Анджелике показалось, что весь стол уставлен тортами, но нет, это были искусно оформленные блюда. Наверное, легче было сказать, чего здесь не было, чем то, что здесь было. Варёного слона не было точно. Ещё не было динозавра гриль, а всё остальное, было.

(Меня принимают за обжору!) Эта мысль мелькнула и погасла. Но девушка справилась с собой. Она, неторопясь, подошла к столу и вопросительно уставилась на стоящего по ту сторону… (монаха?). Так, по крайней мере, ей показалось, ибо фигура, возвышающаяся с другой стороны стола, напоминала именно монаха в чёрной рясе с капюшоном. Монах был какой-то средневековый, не современный, (правда она в этом мало что понимала), высокий, даже очень высокий. Капюшон полностью закрывал лицо. Анджелике даже подумалось — а есть ли у него лицо? Он стоял неподвижно и безмолвно, рассматривая свою гостью. Эта чёрная фигура внушала невольный страх. Одна только мысль успокаивала девушку: (Если бы он хотел сделать со мной, что-то скверное, то давно уже сделал бы.)

И тут она увидела его руки. Они были в чёрных бархатных перчатках, шитых серебром и жемчугом. Перчатки были длинные, уходящие в раструбы рукавов, так что не было видно даже самой узкой полоски кожи. Она вспомнила эти руки. Вспомнила, как они подняли её из воды почти мёртвую, как переворачивали, словно куклу или скорее, как младенца, как давили на грудь, возвращая дыхание.

(Он наверное очень сильный. Я ведь не пушинка. И я обязана ему жизнью. Надо что-нибудь сказать, поблагодарить.) Но язык так и присох к нёбу. И все же Анджелика разлепила губы и уже вдохнула, чтобы пролепетать какие-то слова, но тут человек в чёрном предостерегающе поднял руку.

— Ни слова, принцесса, ни слова! Ваше горло ещё не готово к речи. Вот, прошу, выпейте этого вина, оно смягчит голосовые связки и разогреет кровь.

И он что-то налил из небольшого кувшинчика, в бокал такого тонкого стекла, что он казался сделанным из лёгкого тумана, почти невидимого в руке. Что-то тёмно-красного цвета.

— Прошу, присядьте, принцесса! — Он указал ей на стул с очень высокой резной спинкой.

Анджелика взяла бокал и села на предложенный стул. Вино оказалось очень сладким и крепким.

(Кагор? Нет, у кагора не бывает такого травяного привкуса.)

— Это вино изготовлено по рецепту самого Христиана Розенкрейцера и выдержано в течение пятисот лет. — Прокомментировал монах. — Оно обладает чудодейственной целебной силой, конечно если человека вообще можно исцелить.

(Наверное больших денег стоит.) — Подумала Анджелика. Она где-то читала про драгоценные вина столетней выдержки.

— Оно абсолютно бесценно. — Последовала реплика из-под капюшона.

(Он, что, мысли мои читает?) Девушка испуганно посмотрела на незнакомца и вдруг поняла, что он улыбается. Лица под капюшоном по-прежнему не было видно, и Анджелика так и не разобралась, с какой стати она так решила. Вино, между тем, стукнуло в голову и разлилось по жилам горячей лавой. Голова тут же куда-то поехала.

— Однако мы заговорились, а уже давно пора приступать к еде. Позвольте предложить вам вот это блюдо…

Незнакомец ни о чём не спрашивал Анджелику. Он предупредительно и изысканно ухаживал за ней, предлагая то одно, то другое кушанье и в итоге накормил так, что девушка уже смотреть не могла на еду. Сам он при этом почему-то к еде не притронулся.

— Не стесняйтесь, принцесса Анджелика, — приговаривал монах, — вы проспали двое суток и теперь я настойчиво рекомендую вам ещё отдохнуть.

(Ах вот оно как! Двое суток?! Откуда же он всё-таки знает моё имя? И почему называет принцессой?) Но глаза девушки уже начали слипаться.

— Спать, спать, спать! — Приговаривал чёрный монах, беря её под локоть и провожая до двери той комнаты, из которой она вышла часом ранее. — Проснётесь — поговорим, а ещё я покажу вам замок. Поверьте, здесь есть на что посмотреть. — И добавил, как бы про себя: Вот уж не думал, что под мою кровлю океан принесёт когда-нибудь Ангела!

(?!) (Океан?) Но дверь уже закрылась за девушкой, и она встала на пороге в нерешительности. (Какой ещё океан?) Эпитет «ангел» ещё ничего, обычная мужская лесть, ведь её имя это и означает — ангел, или скорее ангелочек, но причём здесь океан? Анджелика подошла к кровати и отодвинула полог. На кровати было постелено свежайшее бельё. Как это? Ведь здесь только одна дверь, за которой она только что ужинала, вторая ведёт в ванную комнату, откуда никакого выхода нет. Вроде бы мимо никто не проходил, а хозяин всё время был с ней. Или, увлечённая едой, она просто не заметила кого-то, проходящего с кипой белья в руках? Как не хотелось Анджелике спать, она быстро развернулась и открыла дверь, в которую только что вошла.

Вестибюль был пуст. Пуст был и стол, с проходящими через него колоннами. От недавней обильной трапезы не осталось ни крошки. Анджелика попробовала представить себе несколько десятков слуг, за пару секунд уносящих многочисленные блюда и поняла,