столько внимания, сколько тот заслуживал.

На самом деле в этом не было необходимости. Сенти преданна ему и очень способная, она уже сотни раз доказала свою полезность. Но представителю племени браксана трудно верить кому-то, даже внутри своего племени, и поэтому Винир чувствовал себя более комфортно после того, как сам удостоверится в ее работе. Ведь все находится в ее руках, от финансов его Дома до самых слабых политических связей Винира, и поэтому он должен был проявлять повышенную осторожность.

Он жестом показал ей идти следом, широкими шагами пересек вестибюль по направлению к массивной лестнице, располагавшейся по центру в этой части здания. Она была сделана из самого лучшего, натурального дерева, украшена полированными камнями, этот памятник варварскому прошлому племени браксана. Мгновение Винир сожалел о законе, запрещающем иметь лифт или другой подъемник в любом браксанском доме. Бессмысленное сожаление! Этот закон и другие, ему подобные, гарантируют браксанам* ^[1] физическую активность, Винир сам зачастую их поддерживал; тем не менее, временами, он предпочел бы, чтобы специальному устройству, а не его ногам приходилось доставлять его на верхний этаж здания, где традиционно располагаются личные покои Хозяина Дома.

Они прошли мимо слуг. Это были простые браксинцы, с каштановыми волосами, светлокожие — одна из бесконечных вариаций, но без каких-то резких отличительных черт браксанов, которые выделяют это племя среди остальных. Когда Винир проходил мимо, слуги отступили в благоговейном трепете, их подавил создаваемый им образ.

Лорд и кайм’эра — красивый мужчина; все представители его племени красивы. Когда-то они специально добивались рождения сильных и красивых детей, и результаты просто дух захватывают. Если бы простые браксинцы поклонялись богам, то могли бы счесть Винира и ему подобных сверхъестественными существами, в надежде понять их. Представители племени браксана совершенны, безупречны в своей красоте, с ними никто не может сравниться в надменности, они никогда не устают и не имеют слабостей. Что еще может просить нация от своих правителей — или своих богов?

— Я буду рад наконец добраться до своих покоев, — тихо сказал Винир и Хозяйка Дома понимающе кивнула.

Две большие двери отделяют его личное крыло от остального здания. При его приближении стражники в форме растворили и их и плотно закрыли, когда лорд и Хозяйка вошли; в уединении личного крыла Винир предпочитал человеческий анахронизм более действенным, но неприятно современным механизмам.

— Ну вот, теперь мы одни, — сказал он, имея ввиду, что только членам его племени разрешается пересекать эту границу. Он чувствовал себя более уютно среди них и определенно свободнее и мог позволить себе расслабиться. Браксаны не должны заметить в нем какую-то человеческую слабость, проникнув под маску всеобъемлющей компетентности, но для образа расового превосходства они в той же мере зависят от нее, как и Винир, и маловероятно ждать от них предательства.

— Мы обсуждали договор две десятых, — бросил он с презрением. — И снова будем обсуждать завтра — а, с большой вероятностью, и послезавтра. — Винир перешел на основной речевой режим, который является языком низших классов и не отличается утомляющей сложностью браксанского диалекта. — Лично я думаю, что пора принять, как факт, что Азеа ждет от нас начала военных действий, а поэтому нам требуется их начинать не в наиболее благоприятный с военной точки зрения момент, но внезапно, непредсказуемо.

— Как я понимаю, ты что-то задумал, — сказала Хозяйка.

Винир снял со стены приспособление, считывающее информацию с колец, и настроил его.

— На Лиисе есть колония под названием Редреш Три, которая, как я считаю, может стать нашей, стоит только приложить немного усилий. Достаточно полезных ископаемых, хорошее место для браксинского отдаленного поселения, но не такое желанное для нас и в плане первого, и в плане второго, чтобы Азеа ожидала там нашего удара.

— Ты это предложил?

Лорд пожал плечами.

— А смысл? Вначале нам нужно потратить время на споры по основным вопросам. Мы всегда так делаем. Когда договор только начинает сходить на нет, всегда больше эмоций, чем разумных доводов… Это что еще такое?

Во время беседы он опускал золотые кольца на считывающее приспособление одно за другим и изучал информацию на небольшом экране. Теперь его палец в перчатке застыл у экрана и указывал на вполне определенную цифру в списке членов его Дома.

— У меня нет стольких браксанов, — сурово сказал Винир Хозяйке. — Не чистокровных, во всяком случае.

— Теперь есть, кайм’эра, — улыбнулась Хозяйка. — К’сива сегодня родила. У тебя сын, мой лорд.

Винир был поражен. Браксаны почти бесплодны — это цена, которую приходится платить за близкородственное спаривание, которое обеспечило им красоту. Да, он знал, что К’сива беременна; как он мог не знать, когда они прошли требуемый ритуал Изоляции, чтобы гарантировать отцовство ребенка? Но слишком много детей, зачатых его народом, не выживают еще до своего появления на свет, поэтому беременность у браксанов считается в большей мере жестоким обманом, чем надеждой на собственное продолжение, она никогда не обсуждается, редко признается и иногда о ней искренне забывают.

— Живой… — забывшись, шепчет Винир.

— И здоровый. Они ждут тебя.

Винир забывает о кольцах, кивает Хозяйке и жестом приказывает проводить его к сыну. Он никогда не смел надеяться на то, что наконец придет эта минута. У мужчин его семьи чаще рождаются дочери, чем сыновья, и Винир не стал исключением из этого правила. Но сын — его сын, он может воспитывать его, обучать, вести к взрослению. Винир подумал о том, что чувствовал бы себя совсем иначе, если бы вот так, из третьих рук узнал о рождении дочери. Да, сыну уже давно бы следовало появиться!

Хозяйка привела Винира в одну из гостевых комнат браксанского крыла и оставила его там. Его ждала женщина, красота которой однажды совратила его на повторение ошибок предков. Но разве традиционные опасения не показали свою несостоятельность в этом случае? К’сива была из Зарвати, как и он сам, тем не менее их союз оказался плодотворным. Если бы в ребенке проявились какие-то физические или умственные недостатки, явившиеся результатом такого близкородственного спаривания, то его тут же убили бы, а Виниру сообщили — если бы ему вообще соизволили что-то сказать — что ребенок родился мертвым. Чистокровный ребенок Зарвати! Как это прекрасно, каким великим человеком он может стать! Единственному сыну лорда Винира и подобает стать выдающимся браксаном.

— Госпожа, — тихо проговорил