потому что она была единственной, кого Алексей различал среди женщин-политиков,по точечке на лбу…

Шухевич ускользнул от Лeхи с борта подлодки “Пионер”. Ушeл через шлюзовую камеру, гад! На “Пионере” Алексею помогал сын советского дипломата, Павлик. Павлик рассказал Алексею, что на самом деле, он никакой не Павлик, а Володя Путин и послан на подлодку для выполнения важного правительственного задания! Затем Алексей уже почти схватил фашиста за шиворот в молдавском городе Бендеры, но тут, откуда не возьмись, набежали бендеровцы и отбили Шухевича. Тот ещe долго кривлялся над Лeхой, показываю ему рожки и крутя фигли-мигли с противоположного берега Днестра. Алексей запустил тогда в Шухевича бумерангом, но фашист отбил его гуцульской трембитой и бумеранг вернулся к Лeшке, пребольно ударив его по голове.

Но на этот раз он от меня не уйдeт! — Алексей проверил не забыл ли он положить в кармашек больничной пижамы коробочку с заветными таблетками; одной красной и одной синей. Красная таблетка прибавляла сил, а синяя, в случае опасности, могла мгновенно, в какой бы уголок Вселенной не забросила бойца служба, вернуть Алексея в безопасную койку.

…Ленина” Алексей встретил после завтрака. Перемазанные манной кашей, но довольные, пациенты клиники для душевнобольных города Задрюченска, расходились по палатам.

— Товарищ Алексей, можно вас на минуту? — “Ленин” стоял у дверей “революционной” палаты в характерной “ленинской” позе, выставив ногу вперёд, держась за отворот больничной пижамы, — вы ведь из питегских рабочих будете?

— Нет, Владимир Ильич, из поповских мы, но делу революции всей душой, не сумневайтесь! Порвал с проклятым прошлым. Попов на дух не переношу! Разве что Варсанофрия. Но он наш, правильный поп.

— Ничего, ничего! У каждого пролетария должен быть один хороший поп. Но только один, товарищ Алексей! Остальных — расстрелять! Немедленно. А то, что порвали с религией  — это хорошо! Знайте, что в ходе своего развития пролетариат самым архирешительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого. В ходе революции миллионные массы трудящихся рвут с унаследованными от старого общества навыками и привычками! А насчёт происхождения не огорчайтесь. Я ведь тоже, — тут “Ильич” хитро прищурился, — из дворян. А всех этих Оболенских, да Голицыных… — “Ленин” замолчал, сжал пухлые кулачки и с опаской посмотрел в сторону ординаторской, — ну вы понимаете, товарищ Алексей.

Проведя недобрым взглядом вышедшего из “революционной” палаты “Троцкого”, “Ленин” приобнял собеседника за плечи и сказал:

— Феликс Эдмундович ввёл в меня в курс дела, товарищ Алексей. Должен согласиться, что более опасного противника, чем Шухевич у советской власти ещё не было. Я бы сказал, что из всех противников наиважнейшим для нас является Шухевич. Вы согласны со мной товарищ Алексей? И как так вышло, товарищ Алексей, что он до сих пор не пойман и не расстрелян? Саботируете, товарищ Алексей? Советская власть беспощадна к саботажникам, спекулянтам, провокаторам!

— Товарищ Ленин, Владимир Ильич! — Алексей прижал руку к сердцу, — все силы, самой жизни не пожалею, до последней капли…

— Хорошо, товарищ, идите! Но не забудьте, что первоочередной задачей советской власти является поимка белогвардейца Шухевича!

“Троцкий”, возвращающийся в палату из сортира, проходя мимо”Ильча”, сложил пальцы в виде пистолета и сделал символический выстрел. “Ленин” никак не отреагировал на это. Лишь бросил презрительный взгляд на ренегата и вяло махнул в сторону палаты, где обитал Алексей, — Товарищ Алексей, я более не задерживаю вас, — сказал он.

— Спасибо, Владимир Ильич. Благодарю вас! От всей души благодарю! Пойду. Мне ещё взлётно-посадочную полосу для “Максима Горького” готовить. Товарищ Абакумов сегодня должен привезти мотоцикл с коляской и пулемёт.

“Ленин” поднял голову, посмотрел на Алексея странным помутневшим взглядом и вдруг звонко засмеялся:

— Алексей Максимович возвращается в Россию с Капри? Непременно, непременно встретим! Пойду обрадую Наденьку! Показав фигу, стоящим поодаль “Троцкому” и “Сталину”, “Ильич” ровным, твердым, бодрым шагом, напевая “И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди” направился в палату.

— Глыбище! Человек! — Алексей восхищенным взглядом проводил “Ильича” и презрительно плюнув в сторону кучкующихся у своей “фашистской” палаты, Гиммлера, Муссолини, Скорцени, поспешил к себе. Сжимая в кармане больничной пижамы коробок спичек, ловко украденный вчера у санитара, Алексей обдумывал, что ещё необходимо сделать… Так, отыскать и осмотреть несколько посадочных площадок, зажечь три сигнальных костра. Кроме того, не стоит исключать возможность, что абвер перехватил секретную радиограмму из Центра. А значит впереди бой! Есть только бой! Вся наша жизнь — со смертью схватка, и ей отдаться без остатка нам должно в день и час любой! — Прошептал Алексей, и слезы навернулись на глаза от избытка чувств.