Павел Алексеев БЕЗ ЖАЛОСТИ

От автора

"Кто из вас без греха, пусть первый бросит в меня камень"(с)

Евангелии от Иоанна (гл. 8, ст. 7) (искаж).

Данное произведение относится к жанру фантастики. Многие события плод фантазии автора или намеренно им искажены. Фамилии и имена большинства героев книги выдуманы.

Предисловие

— Семён, ты идёшь? — окликнула меня лаборантка, надевая модную курточку, одновременно прихорашиваясь перед зеркалом.

— Нет, Наташ, иди, я пока задержусь. Поработать надо, — отозвался я, шлёпнув Наташку по пышному заду.

— Вот, кобель старый, — фыркнула она возмущённо напоследок и ушла, демонстративно покачивая бёдрами. Знает, зараза такая, что я смотрю ей вслед. Не такой уж я и старый, я ещё могу!

Спешить мне было некуда, да и не к кому. Небольшая квартирка, оставшаяся мне после смерти родителей, как-то не очень сильно располагала к тому, чтобы туда торопиться. Тут всё-таки, уютнее. Обжитая лаборатория и персональный кабинет начальника исследовательской лаборатории при комбинате по производству пищевых добавок. Это то, во что превратилось ОКБ при институте атомной энергетики. Мирный атом сейчас никому не интересен — пищевые добавки гораздо выгоднее. Вот и тружусь в меру своих способностей. Не знаю, каким чудом, но большинству сотрудников удалось удержаться на прежних рабочих местах и перепрофилироваться. Даже аппаратуру, имевшуюся на балансе ОКБ, удалось приспособить к делу.

И вот теперь, бывший студент медицинского университета, бывший сотрудник института атомной энергетики, а ныне сотрудник лаборатории в одной из многих ООО "Рога и Копыта"" — занимается исследованием различной химии. На предмет — как засунуть её в сою, или еще в какую-нибудь дешёвую кормовую культуру. Чтобы получился продукт, который население будет покупать, просить добавки и при этом не помрёт. Ну, или, во всяком случае, помрёт не очень быстро. Не профильная работа? А кого это сейчас интересует. Результат выдаю, работа движется, а что ещё нужно хозяевам, которые перекупили всё что можно и нельзя?

Мучает ли меня совесть из-за того, чем я занимаюсь? Сначала что-то такое меня терзало, теперь уже нет. Когда нечего жрать, нечем платить за жильё и просыпаясь, думаешь только о том — вот выпрут тебя сегодня с работы или нет? А если выпрут, то, на что потом буду жить? Я давно уже не маленький мальчик и моя совесть давно уже замолчала, придавленная жизненной необходимостью. Всё происходящее вокруг меня, я воспринимал с огромным цинизмом. Круговорот пищи в природе — или ты съешь, или тебя съедят.

Зябко передёрнув плечами, решил прикрыть форточку. Здание было ещё старой постройки, с большими окнами и широкими подоконниками. Новые хозяева, действовали эффективно и экономно. Всё что нужно для производства имелось, а вот бытовые условия не особо радовали. Поэтому, окна были не из новомодного пластика, а остались старые — деревянные. Рассохшиеся и с большими щелями, которые мы каждую весну и осень, то затыкали, то наоборот — выковыривали килограммы ваты. Пока ранняя осень, днём жарко — форточки открытые, а вот к вечеру потянуло холодом, выстуживая помещения.

Подставив стул и приподнявшись на цыпочки, я потянулся к форточке. Широкий подоконник упирался в колени, и не хватало буквально нескольких сантиметров, что бы захлопнуть чёртову форточку. Запоздало подумал, что можно было не извращаться, а воспользоваться шваброй, которую обычно использовали для этого дела наши лаборантки. Ну, или встать на подоконник, раз уж на стул залез. Ну, да ладно и так дотянусь.

Неожиданно, под моим совсем не маленьким весом, металлические ножки лёгкого стула поехали назад и я, пытаясь удержаться, рефлекторно упёрся в оконное стекло. Не выдержав нагрузки, стекло лопнуло. Подавшись вперёд, я продавил второе стекло наружной рамы и окружённый кусками стеклянных осколков вывалился на улицу.

Четвёртый этаж, это кажется, что невысоко. Но как в замедленном фильме, глядя на приближающуюся ограду старого металлического забора, выставившего свои острые копья в небо, я подумал — какая нелепая смерть для старого дурака. Зачем жил? Что успел полезного совершить, за свои чуть более пятьдесят лет? Мысль проскочила и сменилась другой. На мгновение стало любопытно, когда я представил, а как моё тело будут снимать с острой арматуры? Автовышку вызовут или стремянками обойдутся? И даже пожалел дворника Вовку, который с матами, завтра будет отмывать асфальт от натекшей крови. Ну, ничего, пусть трудится скотина, он мне уже второй месяц долг не возвращает.

А потом на меня рухнула темнота.

Глава 1

— Осторожно! Говорю, осторожно тут порожек, — раздался чей-то голос, меня ощутимо тряхнуло и тело пронзило болью.

Жив? Я жив — пронзила меня мысль. В очередной раз меня тряхнуло и, не выдержав, я захрипел от боли. Тут же послышался чей-то голос, судя по всему женский:

— Да что же вы такие не аккуратные, вот тут поворот, носилки не переверните, косолапые!

Ага, носилки! Больница, что ли? Так там давно уже каталки. Или меня к машине несут? Ничего не понимаю, но главное я ещё живой. Судя по моему ощущению, ещё какое-то время потрепыхаюсь. Боль притихла, попробовал открыть глаза. С трудом, но мне это удалось. Само лицо тупо ныло, такое впечатление, что занемело. Видимо, опухло. Интересно, я и лицом, что ли приложился? Как только умудрился? Хотя, сам момент падения я не помню. Приближающийся забор и сразу темнота. Может я мимо пролетел? Хотя, вряд ли. Ладно, главное я жив и судя по всему, меня везут в больницу. Или уже привезли, а теперь несут. Надеюсь, хирург тут нормальный попадётся, а не новомодный "врач с дипломом", которому место за прилавком магазина, а не в больнице.

Сквозь еле раскрывшиеся веки, как в тумане проплывали размытые пятна чего-то там — по сути ничего толком не видел.

— Куди його зараз? — раздался мужской голос.

— Вот сюда, — отозвалась неизвестная женщина, — Сразу в операционную. Его сам Матвей Семёнович будет оперировать. Это же надо, как мальчика избили, изверги.

Это про кого сейчас? Ещё и мальчика какого-то привезли. Да ещё и говор у мужика украинский, насколько я понял. Хотя, чего удивляться. Город у нас интернациональный, всех хватает, и все нормально уживаемся. За последний год с юго-востока Украины, много народа к нам приехало, так что, украинский говор уже не в диковинку.

Носилки тряхнуло, но в этот раз не сильно, в глаза ударил яркий свет и я снова прищурился. Снова качнуло, потом чьи-то руки подхватили моё тело и переложили на что-то твёрдое. Я