- 1
- 2
раскаляя лады ветхих дворцов и башен,
насилует флейту Эола дивного звука ради,
с которым сольешься — никакой уже мрак не страшен.
Укрупняя масштабы того, что казалось малым,
низводя золотой запас к нулевой отметке,
красный тяжелый вал мчится по желтым скалам,
пережевывая обломки, камни, живые ветки,
и, зайдясь в пылающем выдохе пролетевшего суховея,
утратив содранные лохмотья, безумная и нагая,
я смотрю ему вслед и даже понять не смею,
что эта музыка тоже моя — но совсем другая.
………………………………………………..
А потом визжит бриз в парусах песчаной фелуки,
выдувает легкий мотив, без натуги скользящий в гору,
и я, принимая флейту на вытянутые руки,
посвящаю ее острокрылому богу — Хору.
* * *
Ты — человек, а я — растение
(и мой намек не так уж мелок!) —
таинственное средостение
космических часов и стрелок.
Круги годичные разложены
по четвертушкам циферблата —
живу, горю зеленой кожею,
но знаю, что грядет расплата.
И, холода угрюмой родины,
как обморок, перемогая,
не думаю о веснах пройденных,
а жду, когда придет другая.
Круг миновал — живая, новая,
лишь чуть побитая морозом,
стою, как дерево терновое,
подставив ветви цветоносам.
Вспять приникая к темной сладости
таинственных корней крестьянства,
упрямо взращиваю радости
терпения и постоянства.
О, терпкие приобретения,
плодов осеннее паденье!
Ты — человек, а я — растение.
(Фатальное несовпаденье.)
* * *
ртутною тяжестью прожигая
шелковый кокон земных кругов
так и уйду как пришла нагая
в черные недра без берегов
вниз и вперед наугад мгновенно
через проломы в земной коре
кровью сквозь поры рудой по венам
и успокоюсь в земном ядре
чтобы окутавшись первородной
плотью спрессованного огня
стать наконец навсегда свободной
там где давно уже ждут меня
* * *
Мудрая черепаха с душой летучей,
ледяная глыба с кровью горячей —
сращение странное — но и этот случай,
если вдуматься, можно считать удачей.
Какая выпала карта, какая карма —
в небесной комбинаторике не бывает лишним
никакой расклад. Нарастает жар мой —
за концы одного луча держимся со Всевышним.
Это все изнанка, дрожь, сердцевина плача,
а снаружи панцирь, броня, костяная птица.
Под щит ледяной отростки нежные прячу,
коллапсируя, стягивая границы,
выполняя честно поручение — чье, не знаю,
за которое неизвестно кому ответим —
усиливая преграды, крепости воздвигая,
наращивая изоляцию между Тем и этим.