судьбу.

— А ты боялся, что мы не успеем. Одним рейсом обошлись, — Клячкин одобрительно похлопал Гусева по плечу.

— Нужно погрузить самолеты с острова, заглянуть в Аден.

— Это технические проблемы.

— ЧВК умер. Захват Лондона накрылся медным тазом? — покачал головой Клячкин.

— До коронации Михаила уйма времени. Нужно подготовиться и взорвать Успенский собор вместе со всей его сворой. Деньги возьмешь у Ершова.

* * *

После бегства Гусева среди казаков начались волнения. Многие думали, что генерал попросту заберет их с собой, что никакая каторга им не грозит. Они ощутили себя преданными и брошенными. Многие арендовали каботажные суда и отправлялись на африканское побережье. К появлению карателей на острове осталось меньше пяти тысяч казаков.

Их не повезли в Россию, передали в руки британцев, а те казаков повесили. Как потом выяснилось это было жестокой ошибкой. Казаки, высадившиеся в Момбаса стали убивать британцев. Для Кении армия численностью двадцать пять тысяч штыков была огромна.

* * *

Германские и французские войска покинули коалицию. Занзибар был захвачен, формально задача была выполнена. Британский генерал посчитал, что двадцать тысяч британцев и двадцать пять тысяч русских легко справятся с бандитами в Кении. Тем более корабельная артиллерия позволяла иметь неоспоримый перевес. К этому времени атаман собрал всех казаков в армию. Вдруг выяснилось, что старики-казаки уступают мальчишкам в подготовке, выучке и дисциплине, а двух кратный перевес — фикция. Атаман заманил экспедиционный корпус на десяток миль от побережья и уничтожил его полностью. Пулеметы, гранаты, минометы оказались полной неожиданностью. Пленных никто не брал. До побережья добралось около пяти тысяч солдат, офицеров убивали в первую очередь.

Кения стала первой потерей среди британских колоний в Африке.

* * *

Две недели спустя в Дар-Эс-Салам приехали британские беженцы. Седой старик с внуком. Оба сохранили свои документы, прекрасно говорили по английски, а властные манеры старика и высокий культурный уровень выдавали его высокое положение в обществе. То, что старик совсем непрост выяснилось быстро, он арендовал для себя и внука лучшую каюту на пароходе. Недоумение вызывал конечный пункт, Гоа. Но для дворян неудивительно иметь родственников в разных странах.

* * *

Флегонт Силыч не рассчитывал, что Гусев примет штрафников в свою армию. Атаману нужны были боеприпасы. Всё остальное можно было добыть на месте. Даже лошадей казаки получили достаточно, на доставшихся им в наследство поместьях британцев. Фермеры пытались бежать вглубь страны, но жадность их погубила. Они пытались вывезти имущество, а нужно было спасать свои жизни.

Мальчишка, знаток английского, был настолько подвижен и любознателен, что атаман давно пожалел, что взял его с собой. Другой вопрос, Флегонту Силычу требовался казачок, чтобы дежурить ночью. Всю дорогу в Индию атаман учил «внука» математике, заодно совершенствуя его английский язык.

Только в Гоа Флегонт Силыч решился обменяться телеграммами с Гусевым. Ответ пришел от доверенного человека, генерал уже отправился на Гавайи. Атаман не понял, кто именно ему отвечал, но условные имена для пулеметов, минометов и автоматов тот знал. Сроки поставки назначил твердые, это означало, что доступ к существенным суммам для него открыт. Хотя сроки доставки боеприпасов были разбиты по месяцам, мелкими партиями.

* * *

Казачок ходил хвостиком за атаманам и они подружились. Настолько, насколько могут подружиться старик и мальчишка. Пришлось долго дожидаться судна, идущего в Дар-Эс-Салам. Однажды Матвейка не выдержал и спросил атамана.

— Почему генерал нас бросил?

— Он слишком высоко нас ценил. Если бы струсили китайцы, он простил бы их. Думаю. Или шаповалы. Мы разрушили его представление о казаках.

— Мы не струсили. Мы не смогли решиться убивать других казаков.

— А те, другие казаки пришли убивать нас.

— Я не мог до конца поверить в это.

— Жизнь гадкая штука. Вот она грязная сторона. И запомни! Гусев нас не предал. Мы предали его. На его месте не каждый стал бы выполнять свои обязательства.

— Это наша добыча.

— Поезжай на Гавайи к королю. Тот прикажет тебя высечь за твою наглость. Или отрубит тебе голову. У предателей и трусов нет добычи.

— Мне всю жизнь жить теперь с клеймом предателя и труса?

— Нет. Ты показал себя в бою. Мне не нужны слова, дела сказали за тебя и за двадцать тысяч других, оставшихся в живых. Но Гусев видел лишь одно — как овцы переходили на левую половину площади.