молод мир. Все трое были стойки.
Меж ними разгорелся жаркий спор,
когда огонь набросился на стойки
цейхгауза. Короче говоря,
они сошлись. (Работа есть работа.)
Усами по-кошачьи шевеля,
наш брандмайор задрал жерло брандспойта.
Но не забил кастальский ключ… Рыча
приглушенно от бешенства и гари
в гортани «Доннерветтер!», сгоряча
майор присел, прицелился и — вдарил.
Прощай, треченто! Здравствуй, сопромат!
Любовь к искусству есть любовь до гроба.
А что до тех, кто в этом слабоват, –
забудь про них. Они неправы оба.
Влача свой крест над натиском стихий
(как брандмайор), привыкнешь постепенно,
что белый свет — то белый, как стихир,
то совершенно черный, как гиена.
Материя не терпит пустоты,
а дух ни в чем не видит абсолюта.
Над бездной наведенные мосты
вновь рушатся под действием салюта.
Линия жизни
1
Путешествие за три моря должно подойти к концу.
Старая сводня с косой собачится — будь здоров!
И, разжимая кулак, на ладони несешь к лицу
аусвайс апокалипсиса, мусор морзянки, ров
полуразрушенной крепости, где на дне оседает пыль,
вздыбленная табунами твоих кирзачей, штиблет,
и на одном краю колосится седой ковыль,
а на другом грустит покосившийся минарет.
2
Солнце уже в зените. Глаза возведя в зенит,
можно слышать, как местный ангел, дожевывая бутерброд,
поспешает на службу, как в тишине звенит
и наливается знаньем запретный плод.
В местности этой — как только ни называй
эти владенья — провинциальный фат,
преподаватель физики соорудил сарай.
И газеты растиражировали сей эпохальный факт.
3
Истину здесь различают по запаху серы из
кабинета алхимика. Счастье — по цоканью каблучков
и телефонной трели. Расколотив сервиз,
падчерицы освобождаются от мачехиных оков.
Но сколько ни суй верблюда в узенькое ушко,
вера — есть свойство тел,
предпочитающих передвигаться пешком
в сферы, где рак свистел.
4
Бойся данайцев, дары приносящих, снов
с пятницы на понедельник, сдающих свои посты
оловянных солдатиков, нищих в законе, но
больше всего на свете — шума и суеты.
Не отказав судьбе в необходимости утолить
жажду всех прописных, подхваченных с потолка,
старая пряха сама обрывает нить,
устраняя проблемы с поиском узелка.
Елена Лазуткина (Ейск)
Из письма
1
А у нас, как всегда, декабрь,
и танцующий ящер, что на миг
забежал из песков,
удивлённо затих.
И мы всё держим костры
возле забитых вокзалов,
кипятим оставшийся чай.
И ещё нам недавно сказали,
что поезд, который мы ждём,
лежит на траве под Парижем.
2
К нам сегодня прилетела бабочка.
Я тихонько взял её за пазуху,
чтоб не замёрзли яркие крылышки.
Она пахнет укропом и яблоками
и ещё немного — сандалом.
И всё теперь пахнет яблоками,
и все думают только о доме.
3
А у нас, как всегда, декабрь.
Молча греем замёрзшие пальцы,
разбредаемся в разные стороны.
Скоро выпадет новый снег
и засыплет последние искры.
И проклятая бабочка
нам споёт колыбельную.