- 1
- 2
широкошумными ветвями
вырастает из горчичного зерна, —
так вырастает из слова
новый мир, склоняющий голову
перед Господом.
Господи, прими слово мое
как покаяние души моей.
Господи, прими слово мое
как обет вечно служить Тебе.
Господи, прими слово мое —
и пусть растает оно
в лучах Твоей славы.
* * *
На тебе, как на арфе, играет Господь,
посылая земле ослепительный снег,
а душа разглядела сквозь грешную плоть:
Вифлеемской звезды проплывает ковчег
там, в ночных небесах, среди прочих светил,
среди карликов белых, хвостатых комет…
Мрак Синайский, мой друг, плодороден, как ил,
а в его глубине — не Фаворский ли свет?
Райский сад на земле пожелтел и засох,
что ж ты ходишь по этим забытым местам?
Нужно сердца врата запереть на засов,
ставить крепкую стражу неверным устам.
Кто удержит течение пламенных рек,
кто надменным волна́м установит предел?
И ещё я спрошу: кто тебя, человек,
искупил и бессмертною славой одел?
Так прими благодарно немыслимый дар,
жизнь отлив в совершенную форму креста.
Медный маятник сердцу наносит удар,
а в пустых небесах пламенеет звезда.
* * *
В Вифлеем опять караваны бредут во мгле.
Мой отец и мать почивают в сырой земле.
Как давно они в колыбелях дубовых спят!
Снится им, что вновь у Марии родился Сын,
Он бродил по миру и был на кресте распят,
и об этом знают трава, журавлиный клин,
облака на небе и сонмы летящих душ…
Сколько летних засух и лютых декабрьских стуж
пронеслось над миром, и сколько лилось дождей
на сухую землю, и как проливалась кровь
царедворцев, смердов, невинных детей, вождей!
Но услышал мир, что его создала Любовь.
Только слова жаждет немая моя душа,
а любовь есть Слово, ведь Богу не нужен жест.
У седых волхвов я спрошу, словно лист, дрожа:
не гора соблазна ли стала горой блаженств?
Я ладонью глажу прохладный базальт, гранит.
Говорит мне мать: «Ты о нас не тоскуй, не плачь,
ведь любую душу Господь для Себя хранит,
и к любому сердцу приставлен его палач.
И земному дому не нужен небесный дом,
и земному грому ответит небесный гром,
и земной воде мы прощаем и шум, и плеск,
в земляной ладье мы ныряем в небесный блеск,
где Благая Весть, как горящий во тьме светец.
Сын родился здесь — и прощает нас всех Отец!»
Саратов