Гретель! — Сабина отложила в сторону сине-зеленое ожерелье, над которым работала, и обняла меня. Через минуту она отодвинулась и внимательно посмотрела на меня. Слезы появились на ее глазах.

— Не могу поверить, моя маленькая девочка уже взрослая. Повеселилась ли ты на вечеринке?

— Нет. Я заснула за чтением в библиотеке.

Сабина не упрекнула меня, лишь улыбнулась. Ее пожилое лицо сморщилось. Когда-то каштановые волосы, стали почти серебряными, и каждый день на ее коже появлялось новое возрастное пятно.

Обуреваемая мыслью, что скоро она станет хилой старушкой, я отвернулась и занялась чайником.

— Будешь чай?

Сабина взрастила Гензеля и меня после преждевременной кончины родителей. Наш отец, солдат, был убит еще до нашего рождения, а мать умерла от туберкулеза.

Сабина была единственной моей семьей помимо Гензеля, поэтому мысль о том, чтобы оставить ее, причиняла боль, особенно сейчас, когда ее кости и сухожилия болели из-за холода, дождя и жары.

— Мятный, пожалуйста. — Будто прочитав мои темные мысли, Сабина коснулась моего плеча и спросила. — Все хорошо?

Я знала, что могу обо всем рассказать Сабине, но все же, сейчас мой язык был не в состоянии сформировать какое-либо слово.

— Ты волнуешься из-за своего возраста? Тебе не обязательно выходить замуж, ты же знаешь. — Лицо Сабины стало задумчивым. — Я никогда не жалела о сделанном выборе.

Из-за него Сабина никогда не выходила замуж и не имела собственных детей. Я знала, что она не будет пытаться уговаривать меня, но я не знала, как она отреагирует на мое желание уехать. Я чувствовала себя ужасно лишь от мысли оставить ее. Как я могу поступить так сейчас, когда Сабина стареет, и после всего, что она сделала для меня? У меня была надежда, что Гензель останется здесь, а потом он и его будущая жена будут присматривать за Сабиной в старости. Но было ли справедливым ожидать так много от брата, когда Сабина вложила одинаковое количество времени и денег в нас обоих? Было ли честно просить его стать тем, кто будет заботиться о ней?

— Поговори со мной, — повторила Сабина.

Зная, что она не сдастся, пока я не скажу правду, я осторожно произнесла:

— Мне кажется, что деревенская жизнь мне не подходит.

Сабина рассмеялась.

— И это твой большой секрет? Я тебе говорила, что, когда тебе было пять лет, ты умоляла меня почитать тебе двадцатую сказку, в то время, как другие дети игрались в грязи.

Я воспользовалась сказанным.

— Я так благодарна тебе за все, что ты мне дала и за образование, которое я получила. — Хотя поблизости не было школы, я прошла учебную программу сама и сдала экзамен на аттестат зрелости раньше на несколько месяцев. Это заставило меня гордиться собой, так как обычно этот экзамен сдавали в девятнадцать лет. — Знаю, я получила больше образования, чем большинство людей в деревне, но боюсь, что мне этого мало. Я хочу учиться дальше.

Я ожидала, что лицо Сабины станет обеспокоенным, но она лишь улыбнулась мне.

— Я бы никогда не сдерживала тебя от достижения твоей мечты, Гретель. Но я не специалист в области образования. Реши, чего ты хочешь, и стремись к этому.

Я тяжело сглотнула. Пришло время для правды.

— Я хочу уехать из Зивальда и отправиться в Штутгарт. Хочу изучать литературу в университете. Я сберегла достаточно денег для аренды жилья на первые несколько месяцев, и планирую позаботиться о своих нуждах во время учебы, не важно, какую работу я найду.

Я надеялась работать в библиотеке, но так же была готова мыть полы или, даже, обслуживать господ в баре, если это потребуется для того, чтобы получить образование.

Сабина заключила меня в объятиях и погладила мои непослушные волосы.

— Мне будет тебя не хватать, моя дорогая девочка. Но лучше скучать по тебе и знать, что ты счастлива, чем удерживать тебя здесь и видеть несчастной каждый день.

— Спасибо, — сказала я. Чувства захлестнули меня, и я заплакала. Так мы стояли, обнимаясь и тихо плача, пока не зашипел чайник.

Сабина сделала две чашки мятного чая.

— Ты уже сказала Гензелю?

Я замотала головой. Он бы не понял и назвал меня эгоисткой за то, что оставляю его и уезжаю прочь.

— Лучше сказать сейчас, а не затягивать, — мягко произнесла Сабина.

— Я скажу, когда он плотно позавтракает. — Мы хихикнули, зная, каким хулиганом становится Гензель во время гулянок, и какая головная боль ждет его на следующий день. Я навострила уши, прислушиваясь к его храпу, но ничего не услышала. — Гензель всю ночь был у друга? — Мой брат имел тенденцию использовать одного из друзей, как оправдание, когда хотел провести ночь с девушкой.

Сабина сделала глоток чая.

— Всю ночь он был… — Лоб Сабины сморщился. — У одного из друзей. — Она покачала головой. — Не могу вспомнить, у Томаса или у Майкла. Или, возможно, это был Кристоф?

Дрожь прошлась по моей спине. Гензель провел множество ночей вдали от дома, и я никогда не беспокоилась, но неприятный голос в моей голове шептал, что он не вернется, что я не увижу его вновь. Я прогнала голос прочь. Это была неразумная речь моего чувства вины, что пыталась заставить меня поверить в то, что что-то плохое случилось, потому что меня там не было, потому что я не пошла с Гензелем на вечеринку. Но в этом не было логики. Гензеля окружали друзья. С ним все было в порядке. Он вернется в обед или вечером и развлечет нас историями о своих похождениях.

— Гретель. — Голос Сабины оборвал мои мысли. — Не затягивай с отъездом из Зивальда. Чем раньше ты уедешь, тем лучше. — Мои глаза расширились от удивления, и она взяла меня за руку. — Я не пытаюсь избавиться от тебя, Гретель. Но Зивальд, как и любая другая маленькая деревня, имеет тенденцию засасывать. Если не уедешь сейчас, потом будет только сложнее. Не трать свою жизнь напрасно. Она слишком драгоценна и проходит слишком быстро для того, чтобы оставаться в нерешительности.

— Не буду, — пообещала я, пытаясь понять, говорила ли она о себе. Сабина ни разу не жаловалась о том, что ей приходилось заботиться о Гензеле и обо мне после того, как наша мама умерла от туберкулеза. Сабина никогда не позволяла нам чувствовать себя нежеланными, и все же, я была убеждена, что ей должно быть было сложно взять двойняшек, когда она приняла сознательное решение не выходить замуж и не иметь собственных детей. Хотела ли Сабина уехать из Зивальда? Удерживали ли мы ее от этого?

— Хочешь поехать со мной? — вырвалось у меня. Брови Сабины поднялись, а я продолжила. — В Штутгарт. Ты можешь делать свои украшения там. Уверена, в городе ты бы нашла больше покупателей.

Сабина покачала головой и грустно улыбнулась.