оживленные улицы Сянгана (Гонконга), за что базар и получил свое название. Торгуют же здесь одни уйгуры. В продаже в основном одежда, хлопчатобумажные ткани, шелк, предметы ширпотреба.

…Из Кашгара в Хотан автобус уходит на рассвете. Едем с ветерком, и жара не столь изнуряющая. Летом температура в Такла-Макане доходит до 50 градусов. Куда ни кинь взор — ни деревца, ни травинки. Палящий ветер с песчаной пылью дышит зноем. Вся пустыня как будто колышется в знойном мареве. Недаром древние торговцы называли эту пустыню «мертвым морем». Вот как описывает Марко Поло эти места: «Здесь часто бродят коварные призраки. Соблазняя странника заманчивыми картинами, они ведут его прямо к гибели». Нелегок был путь по этому безбрежному царству песков! А нынче по пустыне пролегает первоклассное шоссе, правда, иногда переходящее в «трассу 2-й категории». 500 километров пути автобус пробегает за 8 часов (с двумя «санитарными остановками»). На стоянках — ларьки, чайхана; горы дынь и арбузов.

Шелковый путь вряд ли был бы проложен в пустыне, если бы не оазисы. Однако сколько их на протяжении веков занесло песками! Близ Хотана лежат руины Маликвата. Здесь не сохранилось ни одного целого сооружения. Однако даже по остаткам стен, улиц, дворов и кровель не так уж трудно представить это городище в пору расцвета. В глубине пустыни насчитывается более 20 городищ эпох Хань и Тан. Они тянутся с востока на запад, образуя некогда процветавший Великий Шелковый путь.

Город Хотан лежит близ берега одноименной реки; она питается талыми водами, сбегающими с гор Куньлуня. Река Хотан зеленым коридором тянется через всю пустыню Такла-Макан. Из года в год в сезон паводков вода поит землю на ее берегах, поросших тугайным редколесьем.

В Хотане две главные улицы — Пекинская и Тайбэйская. По Пекинской, наряду с обычными пассажирскими автобусами, ходят двухэтажные, правда, довольно потрепанные, как верблюды в период линьки. Но все равно зрелище удивительное: «даблдэккеры» в самом сердце пустыни!

Еще одна диковина — монумент Мао Цзэ-дуна на площади перед зданием горкома. Обычно в китайских городах «великий кормчий» изображается с протянутой рукой, указывающей «светлый путь». А здесь учтен «национальный фактор»: Мао беседует со стариком нацменом в тюбетейке. (Это как если бы в казахском городе Аулиэ-Ата (бывший Джамбул) сохранилась скульптурная композиция «Товарищ Сталин беседует с акыном Джамбулом Джабаевым».

Местные власти должны учитывать национальную специфику: в Хотане китайцев почти не видно, полным ходом идет строительство мечетей, вдобавок к действующим. Россиянин, побывавший в советское время в Средней Азии, будет чувствовать себя здесь как дома.

Если Пекинская улица обустроена для движения транспорта, то Тайбэйская — это несколько километров стихийного базара. Автобусы, отчаянно сигналя, с трудом пробираются сквозь базарную толчею. Велорикши, моторикши, повозки с осликами в запряжке — все это путается под колесами автобуса, мешая уличному движению. Здесь же, на проезжей части, — передвижные харчевни, переносные столики. Чуть в сторонке — зубоврачебный «кабинет»: пациентка сидит на шаткой табуретке, а «дантист», упираясь ей в живот коленом, орудует щипцами во рту несчастной.

В глазах рябит от тюбетеек, шашлыков и ковров. Ковры на стенах лавок, на коврах под паланкином сидят пассажиры в кузове моторикш. Хотан — город небольшой, однако здесь целых два автовокзала, на разных концах длиннющей Тайбэйской улицы. Чтобы продолжить путь по такла-маканской кругосветке, надо сесть на «десятку» и с западного автовокзала доехать до восточного. И миновать при этом скотный базар, растянувшийся на добрый километр вдоль той же Тайбэйской.

Еще лет десять назад автобусы из Хотана на восток не ходили, и редкие путешественники-европейцы были вынуждены возвращаться в Урумчи на самолете. Нынче все изменилось: хочешь — поезжай по пустыне в Юйтянь, а хочешь — еще дальше — в Миньфэн. Уездный город Юйтянь стоит в среднем течении реки Керия.

Зарождается Керия в ледниках на северном склоне Куньлуня и исчезает в глубине пустыни. Протяженность ее более 700 километров. Уезд Юйтянь, расположенный в бассейне ее среднего течения, богат речными и грунтовыми водами, недаром его называют Юйтяньским оазисом. К северу от оазиса Керия течет в пустыню Такла-Макан и примерно в 10 километрах к северу от Мисала исчезает в песках.

Есть еще одна крупная река — Дахэянь, появляющаяся лишь в сезоны паводков. В результате наносов ее притоков образовались две сухие дельты, далеко вдающиеся в песчаное море. От Юйтяня до Дахэяня на 250 километров тянется естественный зеленый коридор, который питают воды Керии. Это очень редкое явление в мире. Зеленый коридор в основном образован из камыша, тамариска и южного тополя.

Вдоль русла Керии свирепствуют суховеи. Здесь пересекаются ветры разных направлений, давая барханам самую разнообразную форму. Самый высокий бархан достигает в высоту более 250 метров. В 20 с лишним километрах к востоку от Юйтяня тянется гряда песчаных пирамид, созданных ветрами разных направлений. Такой картины не увидишь ни в одной другой пустыне Китая.

Растительный и животный мир пустыни довольно однообразен, но по количеству растений и животных не беден. Здесь насчитывается до двухсот видов животных, пресмыкающихся и птиц. Дикий верблюд, белохвостая пустынная сойка, таримский заяц, ящерица, длинноухий тушканчик, ушастый еж пустыни Такла-Макан отличаются от аналогичных животных других мест. Среди птиц выделяются бордовый скворец и белоголовый ястреб.

Самое удивительное в пустыне Такла-Макан — это ее люди, веками живущие здесь. Что только не услышишь о керийцах, проживающих в глубине пустыни! Одни предполагали, что это оторванное от внешнего мира первобытное племя, другие — что это предки тибетского царя Гуга, жившего в VII веке нашей эры, а некоторые даже утверждали, что там обнаружены дикари. Словом, керийцы были окутаны тайной. Но современные исследователи приоткрыли завесу таинственности.

Керийцы — это уйгуры, 200 с лишним лет назад ушедшие неизвестно по каким причинам из Юйтяньского района и осевшие в пустыне. Язык и вероисповедание у них одинаковые с уйгурами, только образ жизни их уж очень примитивный, носящий черты первобытного строя. Жилище керийца квадратное, в виде шалаша, построено из тополя и тамариска, дверью большей частью служит кора. Огонь разводят прямо в жилище. Керийцы ведут кочевой образ жизни, разводят верблюдов, ослов, коз, кур, держат кошек. Всего здесь до 170 керийских семей, насчитывающих более 800 человек.

Семьи живут в семи-восьми километрах